В нескольких ящиках стола хранилась коллекция ножей – большей частью, складных ножичков, некоторые были в чехольчиках. Оглядывая коллекцию, отец говорил о ноже, который когда-то был у него в Кузнецке: «Золингеновская сталь, рукоятка из настоящего моржового клыка».
Из-подо льда
Прекрасно зная, насколько несвободны в своём творчестве писатели в СССР, мой отец отмечал тех, чей талант проявлялся, несмотря на условия. Любимым его писателем, к примеру, был Андрей Платонов, слово которого росло среди окружающей стужи, чтобы пробиться из-подо льда. Отец перечитывал его изданный в конце пятидесятых годов сборник рассказов «В прекрасном и яростном мире», где простым карандашом чуть заметно подчеркнул восхищающие его места и со вздохом говорил: «Вообще-то подчёркивания недопустимы».
В рассказе Платонова «Фро» отца приводила в восторг фраза: «– Посторонитесь, гражданка! – сказал носильщик двум одиноким полным ногам».
Как своеобразно, восклицал отец, выбрана деталь и как выразительно подана!
Он медленно повторял: «двум одиноким полным ногам». Деталь открывает нам полную сил и чувств молодую тоскующую женщину, оставленную мужем, захваченным его работой.
В рассказе «Такыр» отца потрясал смысл описания упорно растущей в степи
чинары, чья кора, «изболевшая, изъеденная зверями, обхватанная руками умиравших, но сберегшая под собой все соки, была тепла и добра на вид». Героиня рассказа «заметила еще, что на высоте ствола росли камни». Помню слова отца: «Ты вдумайся!» И он зачитывал далее: «Должно быть, река в свои разливы громила чинару под корень горными камнями, но дерево въело себе в тело те огромные камни, окружило их терпеливой корой, обжило и освоило и выросло дальше, кротко подняв с собою то, что должно его погубить». И вот, произносил отец с ударением, — венец! Он читал о мысли героини: «Пусть горе мое врастет в меня, чтобы я его не чувствовала».
Уже закрыв сборник, отец заключил – у кого, кроме Платонова, найдёшь подобное: «сказал двум одиноким полным ногам», «въело себе в тело»?
Греющие огни
Из писателей более позднего поколения отец выделял Юрия Казакова, чей рассказ «Арктур – гончий пес», увидевший свет в 1957, называл «прекрасной вещью, которую не устанешь перечитывать». Слепого от рождения бездомного пса накормил, а потом оставил у себя одиноко живший доктор. Отец сказал мне: «Исполнен романтики – ты только посмотри! – и полон значения момент, когда доктор дал имя собаке».
Я представил описанный деревянный дом с заросшим садом, террасу, вечер и прочитал: «Доктор задумчиво поднял глаза: низко над горизонтом переливалась синим блеском большая звезда». Человек пробормотал слово: «Арктур…» И далее: «Пес шевельнул ушами и открыл глаза». Глаза его, напомнил отец, не видят! Но он, услышав «Арктур», открыл их. Всё полно значения!
Нельзя переоценить другую чёрточку портрета собаки: «морде его и всему телу была свойственна сконфуженная вопросительность».
Попав однажды в лес, пёс, несмотря на слепоту, становится тем, кем родился: гончим. Его хозяин – не охотник, и Арктур в одиночку гонится за лисами, оглашая лес призывным лаем. Нет поощрения, нет похвалы, награды, а о том, какая у него слава среди местных охотников, гончий пёс не ведает. И одиноко погибает, верный открытому счастью предназначения.
Юрий Казаков не внёс в рассказ ни нотки идеологии, и необыкновенно задушевно звучат его слова: «наверное, никакая собака не была так достойна громкого имени, имени немеркнущей голубой звезды!»
Другой отмеченной отцом «за чистоту» книгой стала изданная в 1971 году повесть Гавриила Троепольского «Белый Бим Черное ухо». Да, писатель считается советским, рассуждал отец, но как виден сволочизм действительности, в которой скитается собака! Что за дрянь – наши советские люди! И никакого тебе хорошего конца – Бим погибает из-за них.
Арктур и Бим – греющие огни в потёмках знобкой жизни. В той действительности истинно восхищающие герои оказываются среди собак.
Добавлю от себя: что там советские люди, если Николай II, развлекаясь, убивал кошек и собак. Запись в его Дневнике за 1905 год.
«8-го мая. Воскресенье.
День простоял холодный и серый.
В 11 час. поехали к обедне и завтракали со всеми. Принял морской доклад.
Гулял с Дмитрием в последний раз. Убил кошку».
Иван Кемеров приводит данные: «Так, в тот же год мишенями Его Величества стало 899 бродячих собак и 1322 кошки!»
Жестокостью к животным Россия резко отличается от Запада. Например, в Германии жизнь кошек и собак охраняется законом, бездомных животных здесь спасают, а не убивают. Бима поместили бы в приют до возвращения хозяина, и никаких мытарств на долю собаки не выпало бы.
Серый Волк
Мой отец следил за печатным словом, выписывая «Правду», «Известия» (с приложением «Неделя»), «Комсомольскую правду», «Труд», «Сельскую жизнь» (ради печатавшихся в ней очерков), «Литературную газету», также получал областную газету «Волжская коммуна» и городскую «Знамя коммунизма». Он желал знать, хотя бы и по советской печати, о политике, о жизни страны, старался читать между строк.
Наблюдая литературный процесс в стране, выписывал так называемые толстые журналы «Новый мир», «Знамя», «Москва», «Октябрь», «Наш современник», газету «Литературная Россия». Скромный в потребностях, привыкший обходиться самым необходимым, он выкраивал деньги и на подписку, и на покупку вызвавших его интерес книг. Кроме того, брал книги в нескольких библиотеках Новокуйбышевска.
Чтобы передать, что он говорил о заметных произведениях, нужна отдельная объёмистая работа. Здесь же я коснусь его мнения о самых выделившихся вещах.
В журнале «Москва» в 1968 году вышли «Записки Серого Волка». Автор Ахто Леви. Мой отец, принявшийся читать их, проговорил с расстановкой: «Эстонец. Родился в буржуазной Эстонии, где говорили по-эстонски. Русского языка в школе не учил, а неплохо овладел литературным русским языком? Интересно!»
Я прочитал вещь вслед за отцом, и мы стали обсуждать её. Написана она от первого лица о том, что пережил Ахто Леви. Он мальчиком жил на острове Сааремаа, когда Эстония была занята германскими войсками. Его отец, оставивший мать ради другой женщины, пошёл воевать в эстонском легионе на стороне немцев. Мальчишке скучно учиться в школе, он, его друзья, читая книги о приключениях, играли в искателей сокровищ. Ахто Леви называет книгу о Виннетоу, также роман «Банда Желтого Дьявола», рассказывает об «известном испанском пирате» по имени Себастьян дель Корридос, о его быстроходном корабле «Черный Альбатрос».
Мой отец в его детство и я в моё этих книг не знали. Лишь взрослым я узнал, что Виннетоу (Виннету) – вождь апачей, герой книг немецкого писателя Карла Мая. А в буржуазной Эстонии эти произведения были переведены и изданы.
Мальчишки решили путешествовать, что понятно и естественно; они надеялись добраться до Африки, а, может, и до Америки. Для начала же отправились в Германию.
1944 год, герою тринадцать лет. В Германии он работал у садовника, бежал от него, бродяжничал, служил во вспомогательных частях люфтваффе. Ему очень мешало незнание немецкого, он не понимал команд. После разгрома Германии он менял там способы зарабатывать на жизнь. В конце концов вернулся на Сааремаа, где свои порядки устанавливали коммунисты, где все знали об НКВД. Отчий дом оказался занят чужими людьми, что с матерью паренька, они не знали. Он встретил приятеля своего отца, бывавшего некогда у них в доме, и услышал, что отец после прихода советских войск стал одним из «лесных братьев», которые, скрываясь в лесу, продолжали воевать с коммунистами. Отец погиб от рук коммунистов.
Рассказавший это человек, которого звали Роосла, нелегально жил в городе под именем Орас, он был связан с группой «лесных братьев», которую называл «12 апостолов», и сказал юнцу, что надо мстить за отца. Ахто пошёл в лес к «апостолам», стал их разведчиком, доставлял им продукты, обеспечивал их связь с Орасом. Автор описывает, как они вешали сельских активистов, насиловали их жён, а главное – грабили, стараясь набрать побольше колец, браслетов, других ценностей.