Это какая-то очень пошлая и дурная пародия на американские ситкомы про семьи шестидесятых: счастливая и любящая семья попадает в разные забавные происшествия, но все заканчивается хорошо.
Но я не хочу. Я не хочу жить в гетеросексуальном браке.
Я раньше думал, что, если есть схема для разнополых браков, то есть схема и для геев. Есть гетеросексуальные представления о счастливых семьях, и должно быть такое же для гей-семей, но сейчас я понимаю, что никаких схем вообще нет и гетеросексуальное большинство должно пересмотреть свои представления о том, что такое семья не в сторону разрушения представлений, не так, как это красиво пишут в журналах: «сегодня мать-одиночка – это тоже семья», «современная российская семья – это мама, бабушка и ребенок» или еще что-то такое, а в сторону «не ваше дело, как живут люди, потому что никто не знает, как правильно». Но для меня важнее то, что я не хочу вообще следовать какой бы то ни было схеме. Вот о чем речь.
Я не хочу следовать никакой схеме. Я не хочу воспроизводить гетеронормативность ни в каком виде.
– А Леха хочет?
– Он не просто хочет. Он загоняет меня в свою картинку об идеальных отношениях. Причем он пытается мной манипулировать, и каждый раз, когда я начинаю ему объяснять, что именно он делает, что он просто пытается построить гетеросексуальную семью, которую уже давно даже в кино не показывают потому, что никто не верит, что так можно жить в реальной жизни, он включает мудрого взрослого и говорит со мной из такого положения, что я начинаю чувствовать себя несмышленым подростком, который как бы сам не понимает, чего он хочет, и противится просто из упрямства. И это просто кипятит мне кровь.
Я просто хочу сказать, что сама концепция семьи мне кажется подозрительной.
И та, которая про кровных родственников, и та, которая про любовников.
Вот у меня есть родители, сестра, с которой есть общие детские воспоминания, вот племянница, в воспитании которой я принимал участие. Вот они все – и у нас вообще нет ничего общего. Нет общих тем, нет общих интересов, нет общих друзей. Нет ничего. Мы в некотором смысле, в общем, чужие люди.
Вы входите в метро в вагон, и там какие-то люди. Они молодые, старые, мужчины, женщины, дети, старики, богатые, бедные, красивые, уродливые, русские и нерусские, но у них у всех есть одно общее свойство.
Какое?
Они все едут с вами в одном вагоне. Вот прямо сейчас. Если в кого-то из них ткнуть и сказать, что они будут твоей семьей. Вы кровные родственники. Что это изменит? Вы как были людьми, которые случайно собрались в метро в одном вагоне, так ими и останетесь.
При условии, что мы не верим в судьбу, фатум и провидение.
Я не хочу давать своим героям семью, потому что это не имеет никакого значения, а только добавляет странных проблем.
– Ну хорошо, а любовники?
– И точно так же не хочу писать про любовников.
Что такое отношения?
Это инвестиции. Ты вкладываешь силы, время, нервы, деньги в другого человека. Инвестируешь. В смутной надежде получить дивиденды.
Но проблема в том, что ты никогда не получишь взамен что-то, что оценишь как равноценное. Мы, люди, так устроены – я отдаю все самое ценное, что у меня есть. Я вкладываю в эти отношения кусок живого сердца, отрезаю и отдаю тебе – видишь, как ты мне дорог, а ты вместо этого что делаешь?
Что бы другой в отношениях ни делал, это все равно будет мало. И тогда, если другой со своей стороны ничего не делает, или делает мало, или дивидендов почему-то не приходит, по твоему внутреннему курсу тебя наебывают – тогда ты говоришь, что делаешь это потому, что любовь.
Чтобы хоть как-то уравновесить эту всегда асимметричную структуру, которая всегда выстраивается между людьми, придумали слово «любовь», которое должно объяснять, что прибыли не будет, будет сплошное разочарование, но это такие инвестиции. Они не приносят дохода, но благодаря волшебному слову ты к инвестициям вынимаешь из себя еще и прибыль. Ты говоришь, что делаешь это по любви и тем самым назначаешь сам себе дивиденды.
Мне нравится мой герой тем, что он лишен вот этого всего.
Что плохого в том, чтобы не выбирать семью?
И я не хочу писать о том, во что я не верю.
– Ну у тебя же не только этот герой. У тебя есть еще люди. У героини есть дочь-подросток. Дай ей вот эти слова про то, что семья – это чужие люди.