– Правильно уехала. Чтобы никого не будоражить.
– Какой защитник стал! – заметил Шаров. – Начал как правильный: Сурикова за буянство арестовал, наручники надел. Я думал: ну, наведет порядок!
– Андрей Ильич! – поразился Кравцов. – Вы же сами просили его отпустить!
– Мало ли. Может, я тебя на прочность испытывал? Ладно, какой у нас там счет?
Андрей Ильич достал шахматную доску, но в это время торопливо вошел Вадик.
– Здравствуйте. Вы будете смеяться, но сейчас убийство может случиться на бытовой почве!
– Да? И кто кого убивает? – спросил Шаров, расставляя фигуры.
– Нюра Сущева – Липкину Марию Антоновну. Или наоборот.
– И за что? – Шаров зажал в кулаках фигуры, чтобы Кравцов выбрал, каким цветом играть.
– Забор не там поставили. Я серьезно говорю: они уже за холодное садово-огородное оружие взялись. Как бы не вышло чего...
Кравцов, собравшийся уже ударить ладонью по кулаку, с сомнением посмотрел на Шарова:
– Надо бы сходить, Андрей Ильич.
– Ну, сходи, твое дело, – с досадой сказал Шаров. – А у меня своей мороки видишь сколько? – Он показал на стол, где лежало несколько раскрытых папок с бумагами.
И Кравцов с Вадиком отправились к месту происшествия.
Происшествие было в самом разгаре: Липкина стояла с лопатой, а Нюра с мотыгой, угрожая друг другу. Анатолий сидел на крыльце, курил, в конфликт не вмешивался. На улице стояли соседи и в зависимости от симпатий, высказывали свои мнения. Расторопный Анатолий успел поставить несколько столбов, набил на поперечины уже довольно много штакетника. Липкина ловчилась забор порушить, а Нюра не давала.
– Сшибу все, так и знай! – кричала Липкина. – Это что ж за гадство такое неприличное: половину моей территории отхватили! Обрадовались!
– Уйди! – требовала Нюра. – Руку отрублю!
– Вот взбесились бабы! – покачал головой Хали-Гали.
– И разнять некому! – сокрушалась Синицына. – Толь, ты чего сидишь, как ни при чем?
– Я по старым ямкам ставил. Я виноват, что ли? Мне все равно.
– Именно, по старым! – обрадовалась Нюра поддержке мужа. – Значит, там забор стоял!
– Не ври! – вскрикнула Липкина. – Я крыжовник двадцать лет по своему краю сажала, пока не померз, вот корни – тут, тут и тут! Вот граница где! А столбы вот где! Оттяпали мой двор, паразиты! Не дам! Отец мне говорил: наш двор от колодца до березы. Вон колодец – а вот тут береза была! Вот он, пенек от нее, на вашей территории оказался! Это как?
Тут Хали-Гали увидел идущего к винзаводу Геворкяна и посоветовал:
– Надо Роберта Степаныча позвать. Армяне – они рассудительные. Роберт Степанович, иди сюда!
Геворкян подошел.
– Роберт Степанович! – с надеждой закричала Липкина. – Вам со стороны виднее! У вас Карабах, вы знаете, как такие дела делаются! Вот, смотрите! Даже на глаз видно! Вот тут должен забор идти по справедливости. Вот моя территория – от колодца до березового пня!
Геворкян внимательно осмотрел и столбы, и колодец, и пень, говоря при этом:
– Вы успокойтесь. Худой мир лучше доброй ссоры.
– Ага, худой! – сказала Нюра. – Совсем прохудился!
– Да, вижу ямы от старой ограды, – честно сказал Геворкян.
– Правильно! – похвалила его Нюра.
– Но есть еще ямы, – продолжал Геворкян быть объективным. – Совсем травой заросли. Тоже забор был, но раньше.
– А-а-а! – восторжествовала Липкина. – Съели? Убирайте столбы, сказала!
Нюра обиделась на технолога и от обиды перепутала его фамилию с именем.
– Уходи отсюда, Геворкян Степанович! У тебя младшая дочь школу кончает, конечно, ты теперь за Липкину будешь, она же учительница!
– Как вам не стыдно, Анна Антоновна! – вежливо возмутился Геворкян. – Мою принципиальность все знают!
– А я не знаю! Правильно забор ставим, вот что я знаю!
– Если совет хотите, могу дать. Найдите место, где раньше всего забор стоял, там и ставьте.
– Согласны! – одновременно закричали Липкина и Нюра. И посмотрели друг на друга.
– С чем ты согласна, старая карга? – спросила Нюра.
– А с тем, что забор раньше стоял вот тут! – показала Липкина лопатой.
– А я говорю – тут! – Нюра вонзила мотыгу в землю очень близко от ноги Липкиной.
Та обратилась к людям:
– Все видели? Она ноги лишить меня хотела!
– Языка я тебя лишу в первую очередь! – в азарте закричала Нюра.
– Ну, Нюра! Мне терять нечего! – взяла Липкина лопату наперевес.
Всем стало нехорошо. Но тут Анатолий, глянув вдоль улицы, сказал недовольно:
– Дождались, милиция идет!
Встал и удалился в дом.
Кравцов и Вадик приблизились. Липкина с Нюрой наперебой начали рассказывать участковому, в чем суть разногласий. Соседи помогали – само собой, еще больше запутывая вопрос.