5. Первые уроки
В гостиную прибежала румяная зеленоглазая девочка с короткими золотистыми косами и нерешительно остановилась, увидев мирно попивающего чай Учителя за столом. Все же бегать по этикету не полагалось, видимо, она не рассчитывала застать его здесь.
— Приветствую, Учитель, — поклонилась она.
— Доброе утро, Ни. Давай забудем про нелепые формальности, нас здесь двое, а я привык жить просто. Иди ко мне, — он тепло улыбнулся и похлопал по коленям.
Она с облегчением вздохнула и проворно устроилась. Ей явно так было проще. Она взяла из миски спелый питательный плод, разрезала и стала есть, стараясь не перемазаться.
— Ни, это, конечно, запрещено, но можешь сказать мне свое истинное имя?
— Нела, — отозвалась кроха, уплетая сладкую мякоть за обе щеки.
— Меня зовут Иркрин. Но при других все же нельзя упоминать это имя, лучше зови Учителем или Критиром.
— Кто придумал назвать тебя отступником? — удивилась она.
— Это… не имя. Раньше у меня было имя, как у всех. Но я зашел в экспериментах далеко и нарушил правила, меня изгнали и назвали Отступником.
— Как жестоко!
— Я уже привык.
— Лучше буду звать Учителем, чем Отступником.
— Как пожелаешь, — Критир поправил ей выбившуюся прядку.
Такая ароматная, жасмином пахнет. Любят же девы этот цветок! Она доела плод и все же перемазалась в молочного цвета мякоти. Забавно выглядит.
Невольно вспомнились девы из заповедников, которые часто тоже не отличались аккуратностью. Критир хитро улыбнулся воспоминаниям. Да, дивные места… Надо это нарисовать! Аж руки чешутся.
— Учитель, почему ты так улыбаешься? — захлопала глазами Ни.
— Извини, ты очень милая, — размазывая еще больше мякоть по лицу, рассмеялся он.
— Когда ты так улыбаешься, мне кажется, что меня сейчас съедят и кусочка не оставят! — шутливо возмутилась она.
— Вполне возможно, — Критир засмеялся еще больше.
— У тебя красивый голос, такой глубокий и переливчатый, Учитель. Весь день бы слушала!
— Хорошо, что тебе нравится! Сегодня будем учиться, ты уж постарайся, как следует!
— Хорошо, — улыбнулась Ни, убирая мякоть с лица языком, а затем собирая то, что не достает, пальцами, и тоже облизывая их.
Критир аж замер. Она эти жесты что, со своей матери-девы скопировала? Или это детская непосредственность? Он моргнул, отгоняя образ заповедной девы, и сосредоточился на детском личике. В голове всколыхнулись неприятные воспоминания, и Критир вздохнул. Это всего лишь наивный ребенок. Никакого подтекста здесь нет и быть не может.
— Ни, ты дома тоже так делала?
— Дома мы питались по-другому. Мне нравятся эти фрукты, но их как ни ешь, обязательно испачкаешься…
— Ничего страшного, зато вкусные, — с готовностью покивал он.
— Очень.
— Неси пособие по базовым техникам, пойдем в сад тренироваться.
Ни слезла с колен и убежала.
Это так мило! Критир улыбался уже который раз за день. Маленькие девы такие забавные! Из фруктов получалось неплохое пюре, бабушка часто готовила. Но ему было неохота сначала готовить, потом мыть посуду, и он ел питательные плоды, прокусывая плотную кожицу и высасывая целиком мякоть, а затем просто выбрасывал шкурку с косточкой. Его способ показывать лесным девам ни в коем случае нельзя! Хотя какие теперь девы, после изгнания-то…
Критир прошел в сад и сел на траве под цветущим деревом Эрва. Его белые цветы только-только распустились и чарующе пахли, обещая вскоре обернуться сочными яблоками. Прибежала Ни и протянула ему пособие.
Он пролистал и начал с основных моделей, на которых строились заклинания, показывая и объясняя. К его удивлению, Ни схватывала принцип на лету. Никаких поправок на кровь девы, будто в обычным элькринов общается. Но все же ей не хватало практики. Ее энергетические каналы не были развиты, а контроль над энергией постоянно срывался. Ничего, научится. Главное, что ей интересно.
Сегодня Критир чувствовал себя ожившим. Будто бы несколько десятков лет спал, а теперь проснулся. Он наблюдал за девочкой и размышлял, нормально ли будет вовлечь ее в явно запретный эксперимент по изучению Источника. Существование Ни само по себе нарушало правила. По идее, такое пойдет ей только на пользу — лучше узнает свои силы.
Но жизнь не могла не научить осторожности в нарушении правил. Из-за свойственного ему в юности излишнего любопытства он потерял слишком много. Ему-то терять уже нечего, а вот ребенку? С детства учить запретному неправильно, хотя и пригодилось бы… Не лучше ли было бы спрятать ее способности и не искушать запретным? Критир колебался.