Но практическая часть оказалась написана исключительно основательно. Пожалуй, она могла даже сравниться в разборе до самых основ с Учением Кона². Вот только он приводился через все те же извращенные понимания чувств. «Какая-то искаженная смесь Учений Кона², Архи⁶ и Эйрола⁵», — подумалось Критиру.
Едва он вспомнил о Покровителе чувств⁵, как наткнулся на раздел, посвященный ориентации в междумирье. Сектанты могли быть и в междумирье? Он всегда считал это привилегией адептов в охряном⁵.
Прочитав раздел, он понял, что понимание междумирья сектантами основано не столько на чутье, как у Эйрола⁵, сколько на специфичной логике и поиске взаимосвязей. Он попытался разобраться, но осознал, что эта извращенная логика ему все же непонятна, хотя и доступнее чутья служителей Покровителя чувств⁵. Эти описания, впрочем, могли помочь даже людям без навыков проходчика междумирья использовать неустойчивые проходы и тропы с уменьшенными рисками.
Автор Учения исключительно умен! Если бы у него не потекла крыша, он мог бы посоперничать с самим Покровителем исследователей Коном. Опять же, если беспринципный Кон учил тому, что все имеет свою цену, Ист⁴ был по-своему предан своей «семье» и обозначал моральные принципы абсолютно твердо, хотя и странно понимал их. Из-за чего он стал таким? Похоже, когда-то был весьма порядочным, но что-то исказило его понимание общепринятых ценностей.
Критир, закашлявшись, оторвался от книги и принял лекарства. Он совсем не заметил, как вечерние лучи перешли в густые сумерки междумирья, и только сейчас осознал, что стояла глубокая ночь. Все, что удалось сделать — получить самое общее представление об основах сектантского учения и убедиться в том, что секта действительно заинтересована в разрушении мира и только.
В книге и впрямь не было описаний ритуальной магии, о которой говорили Ог и Глава. Скорее всего, именно благодаря ей и ослаблялся каким-то образом мир, потому что основы Учения не давали ни малейшего понимания работы с тканью мира.
Вообще исследований ткани мира немного: до последнего времени подобных проблем не знали, и они упоминались разве что в общине Эрва³ как описание оскверненных и запретных мест, которые изолировали и очищали, оставляя восстанавливаться после этого своими силами.
Настолько же Ист⁴ ненавидел этот мир, чтобы заняться подобным? Неужели нельзя просто спокойно пожить в Обители Ловов?
Впрочем, у всех свои причины для тех или иных поступков. Лечить психически больного Лова явно не ему. А вот придумать, как помешать его секте, именно та задача с кучей неизвестных переменных, которую предстояло решить всем, кто планировал сохранить этот мир.
Критир спрятал книгу и выглянул в окно. Ни спала на боку под цветущим деревом Эрва³, подложив ручки под щеку. Когда спит — настоящий ангел. Вовсе не та упрямая озорная девчонка, которая так забавно злилась и топала ножками от досады сегодня.
Белый лепесток упал на щеку Ни, будто целуя перед сном. Эх, пусть спит в саду. В междумирье все равно не простынет.
Критир задернул шторы, погружая спальню в темноту, разделся, потянулся и лег спать. Как же хорошо дышалось сегодня… Надо будет завтра повторить эксперимент с ее энергией. Главное, чтобы она не запросила что-то неловкое в качестве «равноценного возмещения» снова.
7.1. Несносные дети
Утро недружелюбно вырвало Критира из заповедного лесочка лучом солнца прямо в глаз. Тот зажмурился покрепче и нащупал на тумбочке рядом с кроватью бутылек. Все так же не просыпаясь до конца, он распечатал его, отпил, прикрыл крышку и вернул на место. Критир заслонил глаза от мерзкого солнца рукой и стал ждать действия лекарств. Игривые лесные девы досадно таяли в сознании.
Первое правило борьбы с утром — не открывать глаз. Особенно если плохо задернул шторы перед сном.
Критир начал борьбу с утром лет сорок назад и уже считал себя довольно опытным в этом вопросе. В каждой битве он неизбежно нес потери, но все же неизменно выживал, хотя не всегда этого хотелось.
Утро издевалось над ним каждый день ровно столько, сколько нужно, чтобы подействовали лекарства. Вот только в последнее время снова пришлось сменить рецепт: прошлое зелье почти перестало помогать в безопасных дозировках.
Жаль, но новое лекарство действовало медленнее и хуже, сохраняя отголоски головной боли еще долго после пробуждения. Нужно будет поэкспериментировать с рецептом. Впрочем, вчера он принял его довольно поздно, поэтому сегодня боль проходила быстрее обычного. Едва стало немного легче, Критир перевернулся на другой бок, не желая встречать солнце лицом к лицу, и уткнулся во что-то мокрое и теплое.