Вскоре он вышел в старый светлый лес и нашел домик друга. Ог и дети сидели кругом на траве перед домом и что-то пели под лютню. Критир подошел ближе и расслышал, о чем песня: это был настоящий урок истории! А друг умел интересно подать материал! Эту балладу даже Критир послушал с интересом. Она была о древних временах, победе элькринов над первым Хранителем и проблеске надежды.
Допев, Ог передал лютню кому-то из детей и вышел из круга поприветствовать друга. Он обнял его:
— Критийре!
— Привет, Ог! Я пришел посоветоваться с тобой насчет твоей дочери.
— Ты, как всегда, сразу к делу! Не торопись, пойдем прогуляемся, — перебил его тот, увлекая друга в обратном направлении.
Критир замолчал, послушно выходя за другом в междумирье. Ог провел его к его же дому, скрытому иллюзорным барьером, и уселся на травке в саду, потягиваясь:
— Как же хорошо тут у тебя! О чем ты хотел поговорить?
— Почему ты не обучал Ни служению Ловам?
— Решил, что девочке ни к чему здоровье портить. Зачем ей служить Ловам, если мы одолели Хранителей? — пожал плечами Ог и, наблюдая за стокойным лицом друга, выдержал паузу и продолжил. — Я бы ответил так, но ты ведь не поверишь.
— Ты тоже не знаешь, как к ней отнесутся Ловы? — уточнил Критир.
— В лесу часто шастают друиды, мне нужно было спрятать ее. Решил укрыть ее в общине Кона, кто, как не он, посмотрит сквозь пальцы на эньеку? К тому же от Эрва прикрыть сможет в случае чего.
— Повезло, что родилась не под покровительством Эрва, — кивнул Критир.
— У Покровителя леса с такими разговор короткий. Служение Кону в скрытом доме — неплохой выбор. И покровительство будет, и другим не видно лишнего, — согласился Ог.
— Я не знаю, как отнесется к эньеке Кон. В его общине они не просто редки, их нет: от них избавляются при первых признаках, чтобы не портили здоровье женщин, которые их носят.
— Да, Ми тогда жаловалась на живот, — кивнул Ог.
— Зачем тогда оставили?
— Это наш ребенок! Ми хотела оставить. Да и за что я боролся, по-твоему? Я что, потратил полсотни лет лучшего периода жизни на эту войну, чтобы убивать своих детей, как это делали раньше? — Ог схватился за голову, растрепывая рыжие пряди.
— Еще скажи, что ты боролся за то, чтобы завести ребенка-эньеку, — хохотнул в ладонь Критир.
— Почему бы и не за это, — Ог беспечно пожал плечами.
— Ну да, ну да, именно об этом и думал, — покачал головой Критир.
— Иногда я думаю: а зачем мы боролись? Использовать силу Ловов по-прежнему нельзя. Причем если раньше запрещали только высшие техники, то теперь нельзя никакие без крайней нужды, — Ог загнул один палец.
Критир кивнул, внимательно рассматривая друга.
— Хотели снять ограничение на количество старейшин и старших адептов в общинах? Оказалось не так выгодно повышать слишком многих, — Ог загнул второй палец.
Критир пожал плечами.
— Хотели узнать больше о мире и снять запреты на исследования? Думаю, ты познал всю прелесть свободы, не правда ли? Как там тебя теперь величают, Критир? Отступник — прелестная замена имени! Могли бы и помягче как-нибудь назвать, — рассмеялся Ог.
— Не все ли равно, Отступник, так Отступник, — поморщился Критир и потер лоб.
— Вот я и подумал, почему бы не бороться за жизнь детей, родившихся эньеками. Своя кровинушка, как-никак. Поначалу болела, конечно, но ведь выросла и окрепла. И вовсе не надо ни от каких страданий избавлять, обманывали нас, — Ог тепло улыбнулся.
— Вот только мы не знали, что эньеки — это маленькие Ловы. Наверняка влияют на баланс мира, поэтому и распоряжались их убивать. Не просто так Ловы связаны правилами о невмешательстве и спускаются в мир только аватаром. Подозрительно, что причину «болезни» эньек скрывали, причем не только Хранители, но и сами Ловы, не правда ли? — вздохнул Критир.
— Ну ты и выдумал — как можно сравнивать крохи энергии Ни и мощнейший Источник Лова! Помешался на своем балансе… Какой вред может принести такая прелестная кроха? — Ог всплеснул руками, возмущаясь с невероятно смешным выражением на лице.
— Понаблюдаем, что уж теперь… Мне-то хотя бы зубы-то не заговаривай, я всегда на твоей стороне, друг. Тоже ведь не знаешь, как к Ни отнесутся Ловы, если узнают, вот и прячешь, — Критир неловко рассмеялся в кулак, наблюдая за эмоциональным другом.