В этот вечер Игорь ложился спать уже совершенно другим человеком — человеком, принявшим военную присягу. Присяга должна была многое изменить в жизни Тищенко, и он уснул с надеждой на лучшее.
Глава двадцатая
Утренний осмотр
Тищенко не любит утренние осмотры. И не зря, потому что получил подворотничком по морде. Как едва не подрались курсант Абилов и прапорщик Атосевич. Лупьяненко неожиданно узнал кличку Гришневича. Улан — снова лучший, а у Тищенко проблемы с печатанием. Байраков лишается должности «секретчика». Тищенко обнуляет шифр. Что такое «ДЛБ» на языке ЗАС-телеграфистов.
Утренний осмотр. С этими словами у каждого, кто прошел учебку, связаны самые неприятные воспоминания. Осмотр, словно нарочно, проходит так, чтобы еще раз унизить курсанта и еще раз максимально нивелировать его личность (если она, конечно, еще сохранилась к этому времени). Взрослые восемнадцатилетние парни специально ставятся в положение нашкодивших детей, ожидающих решающего слова своего воспитателя. Причем воспитатель — почти ровесник, но через пару недель службы уже никто не обращает на это внимания. Кажется, что сержант старше тебя не на год, а на добрый десяток. Да и сержант не против лишний раз продемонстрировать себя в качестве полубога. На утреннем осмотре проверяется почти все. При желании сержант может проверить даже нижнее белье.
Тищенко с большой неприязнью относился к утренним осмотрам и теперь, стоя в строю на территории спортивного городка, мучительно вспоминал, не забыл ли он чего-нибудь: «Сапоги вроде бы блестят, хэбэ — чистое. Что еще? Нитки в пилотке? Вроде бы есть, а может, и нет. Пряжка немного тускловатая… Но это еще полбеды — только бы подворотничок не заметил! Главное — не волноваться и не раскрывать его слишком широко. Хорошо, если бы Гришневич еще у кого-нибудь воротничок забраковал…». Эгоизм помыслов Игоря объяснялся тем, что сержант обычно отводил душу на уже попавшемся ему курсанте, и остальным приходилось легче. Но сегодня Гришневич был явно не в духе, и курсанты ожидали «репрессий».
— Бляхи к осмотру! — скомандовал сержант и вместе с Шорохом пошел вдоль двух стоящих напротив друг друга шеренг взвода.
Держа в правой руке ремни пряжками кверху, курсанты ожидали своей участи. Тищенко лишь перед самым осмотром раздобыл пидорку (кусочек шинели) и немного темно-зеленой пасты Гоя, поэтому не успел привести свою пряжку в надлежащий вид. Но Игорю повезло — Гришневич проверял пряжки у курсантов противоположной шеренги, а к Тищенко подошел Шорох. Недовольно повертев пряжку в руках, младший сержант презрительно спросил у Игоря:
— Што, Тищенка, здаровья не была бляху пачыстить?!
— Виноват. Я вчера в наряде по столовой был, а бляха там очень сильно потемнела.
— Чаго это она патемнела?
— Окислилась.
— Ты мне тут сказки не рассказывай! Устранить замечание!
— Есть.
Игорь вытащил из кармана пидорку и лихорадочно принялся тереть ею пряжку, демонстрируя чрезвычайное старание.
— Раньше нада было это делать! — буркнул Шорох и пошел дальше.
— Головные уборы к осмотру!
Игорь снял пилотку, отвернул ее правый край и увидел, что у него только одна иголка с белой ниткой. А положено было иметь приколотой еще одну с черной. Вчера вечером Игорь одолжил ее Гутиковскому, а тот забыл вернуть. «Вот козел, Гутиковский! Теперь еще попадет из-за него. А сам, может, мою иголку на свою пилотку приколол и теперь стоит, как ни в чем не бывало!» — со злостью подумал Игорь о своем соседе по койке. Нитки опять проверял Шорох:
— Где твая чорная нитка?
— Вчера кто-то взял и не отдал.
— Все у тебя не слава богу. После асмотра прыкалоть!
— Есть.
И с иголкой все завершилось вполне благополучно.
— Содержимое карманов к осмотру!
С «содержимым» у Игоря все было в порядке.
— Подворотнички к осмотру!
Начиналось самое опасное. Тищенко дрожащими от волнения руками расстегнул верхнюю пуговицу хэбэ и, взявшись пальцами за кончики воротника, развел их в стороны. Сильнее всего грязь была видна возле шеи, а края обычно оставались чистыми. Если не очень сильно разводить руки, то иногда можно было и скрыть загрязненные места. Именно на это, а точнее на невнимание сержанта надеялся сейчас Игорь. Как назло, сегодня Гришневич внимательно разглядывал подворотнички и заставлял курсантов как можно шире раздвигать их в стороны. На этот раз Шорох проверял противоположную шеренгу, а Гришневич неотвратимо приближался к Игорю. Наконец сержант подошел к нему вплотную и пристально посмотрел на подворотничок.