До обеда оставалось еще немного времени. Гришневич обычно разрешал писать письмо домой, но сейчас был не в духе и приказал всем учить уставы, отправив за ними Петренчика в ЗАС-класс. Петренчик вскоре вернулся с уставами, и курсанты с унылыми лицами принялись листать «солдатские библии».
После обеда вновь печатали, а затем перешли в ЗАС-класс, где должны были отрабатывать налаживание закрытой связи. В каждом взводе был свой «секретчик», который получал в секретной части шифр из пяти цифр. Этим шифром нужно было шифровать передаваемые сообщения. Конечно, пока подошел бы любой шифр — передачи все равно никто не принимал, но курсантов с первого дня службы пытались приучить к порядку и ответственности. Поэтому учебные шифры выдавались очень серьезно, словно бы они были настоящими. После долгих размышлений Гришневич назначил «секретчиком» Байракова, показавшегося сержанту наиболее для этого подходящим. Сейчас взвод ожидал, пока Байраков вернется из секретной части и принесет шифр. Гришневич взглянул на часы — было уже десять минут пятого. Байраков задерживался. «Байраков не тормоз — можно не волноваться. Наверное, капитана долго в секретке ждал. Хорошо, что я именно его «секретчиком» назначил. А послал бы какого-нибудь чаму, так он и шифр мог потерять», — подумал сержант. Раздался призывный звонок. «Вот и он», — решил Гришневич и открыл дверь. Перед ним и в самом деле стоял Байраков:
— Разрешите войти?
— Входи. Почему так долго?
— Капитана пришлось долго ждать и еще кое-какие мелочи, — с вальяжной улыбкой ответил Байраков.
В последнее время он стал чуть ли не любимцем Гришневича и довольно часто в своих докладах стал допускать некоторую фамильярность.
— Какие еще мелочи? — насторожился Гришневич.
— Капсула по дороге выпала и развалилась на две половины. Я даже не заметил, что винтов нет. И как они могли оба одновременно выкрутиться?
Капсула была похожа на самый обыкновенный портсигар. В ней и переносился лист с шифром, чтобы его не могли увидеть посторонние глаза.
— Мне плевать, как они там выкрутились! Что с шифром?
— Ничего. Вот он, — Байраков достал из кармана немного помятый, бумажный листок.
— Почему не в капсуле? — глухо спросил сержант.
— Развалилась ведь… Я даже не сразу нашел — шифр в траву упал…, — в этот момент Байраков взглянул на Гришневича и его пробрал холодный пот.
Курсанты вслед за Байраковым тоже перевели глаза на сержанта, и в классе воцарилась мертвая тишина. Еще никто никогда не видел у Гришневича такого выражения лица. Оно было поистине ужасающим. Лицо, перекошенное гримасой гнева, горящие непонятным блеском глаза и нервное подрагивание челюсти выдавали сильное волнение сержанта. Казалось, что он сейчас ударит Байракова. Байраков натянуто улыбнулся, но было хорошо видно, что он испытывает сильнейший страх. Увидев улыбку курсанта, Гришневич взорвался:
— Ты еще улыбаешься, душара?!
После этого минуты три из уст сержанта лился сплошной поток брани. Истратив свой нервный запал, Гришневич вернулся к более нормальному языку. Он уже не кричал, а перешел на свой обычный спокойно-угрожающий тон.
— Что, Байраков, я не говорил тебе, что носить шифр в открытую запрещено?
— Виноват, говорили…
— Я не говорил, что это — военная тайна? Мне тебя, придурка, жалко. Ведь из-за этого шифра ты сегодня пару лет дисбата мог получить. Никто не видел, как у тебя капсула сломалась?
— Никто, — поспешно ответил Байраков, почувствовав, что самое страшное уже позади.
— Моли бога, Байраков, чтобы никто не видел! И забудьте все об этом — чтобы больше ни одного слова! Вам, может, кажется, что это херня — подумаешь, листок бумажный выпал? А за этот листок можно и в тюрьму, а не только в дисбат попасть. Надо было хоть в сломанную капсулу положить, но не нести открыто в кармане. Это ведь шифр! Может нам просто набор цифр дали, а может и сегодняшний шифр всего округа! Не ожидал я этого от тебя, Байраков, не ожидал.
— Виноват! Разрешите…, теперь в наряды…, раз виноват?
— Наряды, Байраков — это само собой, это от тебя никуда не уйдет! Но кроме этого ты у меня месяц ни в одно увольнение не пойдешь. И должность «секретчика» я тебе больше не могу доверить. С завтрашнего дня шифр будет получать… Федоренко.