— А что мне теперь делать? — спросил Игорь у курсанта.
— Становись на тумбочку и стой. Если что-нибудь будет надо — тебя позовут. Если Томченко придет, не забудь ему доклад сделать. Все, я побежал! — весело сказал курсант и быстро вышел из туалета.
У Игоря тоже не было особенных причин для грусти, и он, выйдя вслед за курсантом, направился к своей тумбочке.
Стоять на тумбочке пока было ничуть не обременительно. Несколько раз в штаб входил и выходил старшина-сверхсрочник с широкими, продольными красными лычками на погонах. Старшине было уже под сорок. «Дело к дембелю движется. Интересно, а почему это он в школу прапорщиков не стал поступать? Может, в его время еще не было такой школы? Вроде бы была… И Федоров, и Креус тоже не молодые, а ведь прапорщики. И в школу вроде бы поступить не очень-то и сложно. Может он слишком тупой? А, скорее всего, просто не захотел туда ехать — все-таки полгода муштры. Почти что учебка, а ему здесь и старшиной неплохо», — думал Игорь, в очередной раз отдавая честь проходящему мимо старшине. Тищенко уже перестал обращать внимание на снующих взад и вперед офицеров и поэтому не сразу сообразил, что только что вошедший майор обратился именно к нему:
— Почему мусор на улице?
Не дождавшись ответа, майор возвысил голос:
— Я спрашиваю, боец, почему мусор перед штабом?!
Игорь уже справился с первым замешательством:
— Виноват, я не знал, что мне и за территорией следить надо.
— Конечно надо! Не мне же все это делать! Но я что-то не пойму — неужели за те сорок минут, что ты здесь стоишь, успели столько мусора набросать?! Ты принимал территорию у старого дневального?
— Никак нет. Забыл… Вернее, не знал…
— Разве тебя не инструктировали? Кстати, кто твой командир отделения?
— Младший сержант Шорох…
— Передай ему, что майор Гладков приказал проводить инструктаж наряда более внимательно.
«Только этого мне не хватало!», — испугался Игорь и поспешно заверил начальника штаба, которого он узнал по фамилии:
— Виноват — меня младший сержант Шорох инструктировал, но я просто забыл.
— Тогда поищи совок, метлу и на уборку территории перед штабом. Чтобы я ни одной бумажки не видел! Это здорово твою память укрепит!
— Но, товарищ майор, сейчас ужин будет.
— Ужин? Тогда так — все это сделаешь после ужина и чтобы без напоминаний.
— Есть, — машинально ответил Игорь, а сам никак не мог забыть вопрос о командире отделения: «Запомнил он, кто у меня командир или нет? Если запомнил и, чего доброго, бочки на Шороха покатит, то и мне несдобровать».
Между тем, пройдя всего несколько шагов, майор Гладко совершенно позабыл и о Тищенко, и о Шорохе.
После ужина Игорь отыскал под лестницей метлу на длинной, березовой ручке и широкий металлический совок и отправился на уборку территории. «И чего это Гладков из мухи слона делает?» — подумал Тищенко, увидев, что мусора совсем немного. Метла была широкой и удобной, так что работать с ее помощью было гораздо приятнее, чем с лысыми пучками веток, которые выдавали в казарме. Среди мусора попадались многочисленные пачки из-под сигарет и папирос, бычки и какие-то клочки бумаги. «А ведь это все, пожалуй, офицеры набросали. Вроде бы высшее образование имеют, а в урну бросить не могут!» — недовольно размышлял Игорь. Он еще не знал, что за день в штабе и возле него бывает много солдат и сержантов, которые, мягко говоря, и вносят основной вклад в «снабжение» мусором. Вскоре Игорь убрал все бумажки и его взгляд остановился на листьях, лениво перекатывающихся по асфальту. «Листья тоже надо убрать, наверное. Если уж возле казармы убираем, то рядом со штабом и подавно надо это сделать. Но куда же я дену столько листьев? Может затолкать в урну вместе с мусором? А ведь, пожалуй, мне и придется самому их на наташу выносить. Зачем же себе лишнюю работу выдумывать? Скажут убрать листья — уберу, а пока молчат — пусть они себе лежат. И так каждый день в казарме их убираем, смотреть тошно», — после некоторых сомнений Тищенко решил оставить в покое опавшую листву.
Вытерев, насколько это было возможно, лужу в умывальнике, Игорь вновь вернулся на свое место возле тумбочки. Штаб как-то заметно опустел и к девяти часам остался только один секретчик — капитан Снопов. Снопов выдавал Федоренко и другим взводным секретчикам номера шифров для засекречивающего кодирования связи, и он был единственным офицером штаба кроме Томченко и Гладкова, кого Игорь знал по фамилии. Снопов неспеша опечатал дверь и, мурлыкая себе под нос какую-то незнакомую Игорю мелодию, подошел к тумбочке, где стоял курсант. Посмотрев на Тищенко, Снопов удивленно спросил: