— Рот-та! Выходи на улицу строиться! — заорал Гришневич и все, как обычно, бросились к выходу.
Становясь в строй, Игорь обратил внимание на парня, одетого по гражданке, который стоял возле самого входа в столовую. По «окультуренному» ровному кантику волос на затылке в нем легко можно было угадать солдата срочной службы, и Игорь удивленно подумал: «Во дает! Если в самоволку собрался, то не надо так припухать и торчать среди белого дня возле столовой в гражданке. А вдруг дежурный по части заметит?» Парень тем временем не проявлял и тени беспокойства и лишь напряженно вглядывался в лица курсантов, выбегающих из столовой. Наконец он радостно вскрикнул и выдернул из толпы Лупьяненко, на лице которого тоже появилась улыбка. Заинтригованный Игорь продолжал за ними наблюдать, совершенно забыв о построении. В это время из столовой вышел Гришневич и подошел к Лупьяненко. Парень в гражданке что-то быстро сказал сержанту и все трое засмеялись. Потом парень о чем-то попросил Гришневича и сержант, взглянув на Лупьяненко, согласно кивнул головой и пошел к роте. Построив роту, Гришневич повел ее в казарму, а Лупьяненко и его спутник остались возле столовой. Это было более, чем странно, и весь второй взвод украдкой в недоумении оглядывался назад.
Антона не было около часа. Как только всех рассадили в колонну по четыре смотреть сборник киносказок «Служу Советскому Союзу», сразу же появился Лупьяненко. Антон быстро подошел к Гришневичу и что-то сказал на ухо сержанту. Тот недовольно поморщился и отрицательно покрутил головой. Улыбка исчезла с лица Лупьяненко, и он принялся горячо убеждать в чем-то сержанта.
— Я сказал — сиди здесь, а я пойду с ним поговорю, — резко ответил Гришневич и пошел в сторону выхода.
Возле Игоря было свободное место и Лупьяненко сел на него с недовольным выражением лица.
— Что случилось? — шепотом спросил Игорь.
— Мой брат в отпуск приехал. Хочет попросить Гришневича, чтобы тот меня в увольнение отпустил, — тоже тихо ответил Антон.
— А что Гришневич?
— Не знаю. Сказал мне «Служу Советскому Союзу» смотреть, а сам вниз пошел.
— Прыкрыли рты! Лупьяненка, тебя на очки отправить?! — недовольно прикрикнул неизвестно откуда взявшийся Шорох.
— Виноват, — громко ответил Лупьяненко.
Когда Шорох отошел на безопасное расстояние, Лупьяненко буркнул на ухо Игорю:
— Самого бы его на очки отправить, чмошника!
Вернулся Гришневич, подошел к Лупьяненко и без особой радости сообщил:
— После просмотра можешь собираться в увольнение. У Шороха есть один бланк — мы тебе его и дадим. Смотри — чтобы никакого спиртного и чтобы вовремя вернулся! Ясно?
— Так точно! — радостно ответил Лупьяненко.
— Василий, — позвал сержант Шороха.
— Што?
— У тебя есть еще увольнительная?
— Есть.
— Отдай Лупьяненко. У него брат в отпуск пришел — пусть домой в увольнение сходит.
Тищенко подумал, что сейчас Шорох расскажет о том, что сделал Антону замечание, но тот не проронил ни слова и с каменным выражением лица подошел к Лупьяненко. Достав из кармана увольнительную, младший сержант медленно переложил ее из руки в руку, словно сомневался, давать ее или нет, и, наконец, протянул ее Антону:
— Держы, помни маю дабрату!
— Спасибо, — сдержанно поблагодарил Лупьяненко.
Игорь улыбнулся, представив себе эпитеты, которыми его товарищ сейчас мысленно награждал Шороха.
Лупьяненко в предвкушении увольнения не мог спокойно усидеть на табуретке и ерзал на ней так, словно бы вся ее поверхность была усеяна кнопками шипами кверху. Игорь с завистью смотрел на товарища — теперь Антон вырвется на несколько часов из казармы, да не просто вырвется, а попадет домой. Едва дождавшись конца передачи, Лупьяненко бросился в каптерку и первым среди увольняемых получил у Черногурова парадку.
— Куда ты так спешишь — на пожар, что ли? Или боишься, что с увольнением передумают? — спросил удивленный каптерщик.
— Домой я спешу, Черногуров… Домой! — весело пояснил Лупьяненко.
— Тогда понятно. Я бы, наверное, еще быстрее домой собирался! — крикнул вслед убегающему курсанту Черногуров.
Приведя себя в порядок, Лупьяненко присоединился к Фуганову, Доброхотову и Вурлако, и курсанты предстали перед Гришневичем. Осмотрев увольняемых, Гришневич недовольно спросил:
— Фуганов, у тебя что — фуражка на голову не налазит?!
— Никак нет, налазит.
— Тогда одень ее нормально, чтобы она была на голове, а не на очках! А то у тебя репа, как у гестаповца.