— На что жалуетесь? — спросила женщина-врач средних лет, когда Игорь вошел в кабинет.
Тищенко вкратце рассказал о себе.
— Надо сдавать анализы и ложиться на обследование. Сходи к хирургу, — подвела итог осмотра терапевт, — Сейчас тебя медсестра проводит. Вот еще тебе направления на анализы, я выписала. Сдашь, когда будет время, — врач сказала таким тоном, как будто бы Игорь и впрямь был свободным человеком, и у него могло быть свободное время. Тищенко даже улыбнулся по этому поводу.
— Чему ты улыбаешься? — спросила врач.
— Я не свободный человек — у меня не бывает времени.
— Скажешь своему врачу в санчасти и все проблемы. А сейчас иди с медсестрой — она отведет тебя к хирургу.
— Вы только скажите куда, а дойти я и сам могу.
— Не дойдешь, это не здесь, а в старом корпусе госпиталя.
Игорь вместе с медсестрой вновь прошел через регистратуру. Там сидел Столяров. Игорю хотелось спросить у Столярова, где тот был все это время, но медсестра шла слишком быстро, и Тищенко не решился ее задерживать. Но Столярову и самому было интересно, куда ведут Игоря, и он поспешно спросил:
— Куда это тебя? Ложить?
— Нет, просто к хирургу.
— Зачем?
— Некогда — потом расскажу, — ответил Игорь и догнал медсестру.
Вышли на улицу. За зданием поликлиники оказались ворота и КПП, в окошке которого сидел дежурный в гражданской одежде, но с красной повязкой на рукаве. Его пышные буденовские усы показались Тищенко столь грозными, что он торопливо нащупал во внутреннем кармане кителя военный билет — на тот случай, если дежурный потребует документы.
— Чего остановился? — спросила медсестра, увидев, что Тищенко в нерешительности топчется перед КПП.
— А документы показывать не надо?
— Не надо. Вместо документа твоя форма. Идем быстрее — мне некогда с тобой гулять.
Тищенко недоверчиво покосился на невозмутимого дежурного и постарался как можно быстрее прошмыгнуть перед его окошком. Так Игорь впервые попал на территорию минского окружного военного госпиталя. Во дворе было несколько двухэтажных, старинных зданий, похожих на поликлинику, а в глубине виднелись два основных корпуса госпиталя — новый шестиэтажный и старый. Старый имел всего четыре этажа, но по высоте не уступал новому — потолку раньше делали гораздо выше. К тому же старый корпус венчала небольшая квадратная шапка, где размещался его пятый этаж.
Медсестра провела Игоря на второй этаж старого корпуса. Проходя по лестнице, Тищенко успел заметить внизу междугородные телефоны-автоматы. «После того, как освобожусь, можно будет домой позвонить. Вот здорово будет», — обрадовался курсант. В само хирургическое отделение Игорь не попал, но видел его через стеклянную дверь. Отделение было просторным. Все маломальские расширения коридора имели по нескольку кадок с пышными, зелеными растениями. Среди этой почти тропической зелени в мягких креслах сидели больные. Почти у каждого из них было что-нибудь перевязано — у кого голова, у кого руки, у кого ноги. Игорь был не прочь осмотреть все более внимательно, но медсестра не сбавляла ход и вскоре привела курсанта к кабинету со странной табличкой на двери — «ординаторская».
— Постой здесь, я сейчас узнаю, есть ли кто в кабинете, — сказала медсестра и скрылась за дверью.
Через несколько секунд дверь приоткрылась, и чей-то голос решительно сказал из глубины кабинета:
— Пусть войдет. Мы сейчас закончим.
Из кабинета вышла медсестра и пояснила Игорю:
— Сейчас там одного солдата смотрят. Как только закончат — посмотрят тебя. Входи, а я пошла назад.
— Спасибо, что довели, — крикнул Тищенко вдогонку медсестре и вошел в кабинет.
В дальнем углу комнаты на деревянной кушетке лежал по пояс голый солдат. Над ним склонились два хирурга и один из них, проведя ладонью по спине солдата, возбужденно сказал второму:
— Смотри, какое сильное искривление позвоночника.
— А снимок его есть? — спросил второй.
— Есть. Посмотри на столе. Вставай, — последнее относилось к солдату.
Хирург помоложе подошел к столу и тут заметил Игоря:
— Чего же ты стоишь? Посиди, пока мы закончим.
Игорь послушно сел на один из стульев, стоящих у стены.