— Какие ещё ложки? — нагло парировал «очкарик».
Тищенко понял, что назревает драка. Однако, если Игорь, скрепив сердце, готов был уступить «жлобу» и соседям из бригады, то уж никак не этому плюгавому дневальному. Толкнув «очкарика» в плечо, Игорь возмущённо предупредил:
— Слушай, если не положишь на место ложки, то не уйдёшь отсюда!
Соперник надеялся использовать своё преимущество в росте и уступать явно не собирался:
— Да пошёл ты… Будешь дёргаться, я тебе твои стёкла на роже разобью! Катись отсюда!
С этими словами «очкарик» схватил Игоря за воротник хэбэ и едва не повалил на пол. Изловчившись, Тищенко всё же вывернулся и ударил «очкарика» в челюсть. Тот, схватившись руками за лицо, выругался и ударил Игоря ногой в живот. Ударил не сильно, но смачно вымазал хэбэ сапогом, на подошву которого толстым слоем с пола налипла каша. Разозлившись, Тищенко толкнул соперника двумя руками и тот, ударившись головой мойку, упал на пол. Игоря взял у него из ящика пять ложек и с победным видом направился к выходу. «Очкарик» поднялся, но догонять не стал, ограничившись угрозами:
— Ладно, козёл, придёшь ты в обед! Я тебе этого не прощу!
Во время поединка кухонный наряд прекратил работу и без особых эмоций наблюдал за происходящим. Дерущимся повезло, что наряд был из «нейтральной» третьей роты. Если бы в моечной были сослуживцы Игоря или «очкарика», всё могло весьма печально закончится для одного из «гладиаторов». Именно об этом Тищенко думал по дороге в казарму.
К десяти вся рота разошлась по своим делам. В казарме стало непривычно тихо и спокойно. Гришневич отправился спать свои положенные четыре часа, растянутые им до пяти (не считая четырёх ночных) и дневальные наконец-то смогли перевести дух. На тумбочке стоял Лупьяненко, а Игорь пошёл в умывальник, отворил окно и долго смотрел на улицу Маяковского, живущую своей, самой обычной, городской жизнью.
Каждый из шагающих по тротуару за забором части мог пойти, куда ему вздумается и делать там почти всё, что захочется. Более того, любой прохожий мог не пойти на работу. Игорь ощутил зависть к этим довольным, свободным людям. Он же, вчерашний вольный студент, сегодня не мог даже подумать о том, чтобы пройтись за забором. От мысли, что впереди ещё два года такой жизни, стало совсем невесело, и Тищенко стал смотреть вниз, на «свою» территорию.
Между казармой и забором рос небольшой плодовый садик. Среди ветвей яблонь зеленели маленькие шарики, обещавшие к осени стать большими, золотистыми яблоками. Но не всем им было суждено этого дождаться — среди деревьев, с опаской озираясь на казарму, сновали курсанты и обрывали крошечные яблоки. «Наверное, это первая рота… Хорошо им на первом этаже», — догадался Игорь. Курсанты с довольным видом поглощали яблоки, не забывая при этом и о своих карманах. Яблоки были кислыми, что было хорошо заметно по перекошенным физиономиям, но голод и природная жажда витаминов сделали своё дело. Официально рвать яблоки запрещалось. Командование запрещало из боязни дизентерии, а сержанты — из желания приберечь урожай для себя.
Сидеть на подоконнике, подставив лицо лёгкому летнему ветерку и при этом, болтая в воздухе ногами, наслаждаться полным бездельем было настолько восхитительно, что Игорь с большим трудом уговорил себя пойти сменить Лупьяненко.
Стоять на тумбочке в душной казарме куда противнее, но альтернативы просто не было.
С двенадцати до двух Тищенко вновь удалось отдохнуть в умывальнике, а вот Антону не повезло: в два проснулся Гришневич и сразу же подключил дневального свободной смены Лупьяненко к «уборке закреплённой территории», а говоря проще — туалета.
В обед Игорь опять мыл ложки, но на этот раз он не встретил ни «жлоба», ни «очкарика» — они пообедали раньше. Тищенко с некоторым напряжением ожидал встречи со своим недругом, поэтому ничуть не огорчился отсутствию последнего.
После обеда Игоря подстерегала ещё одна неприятность. Часов в пять, когда Гришневич пошёл выдавать оружие новому наряду, зазвонил телефон. Игорь поднял трубку и ответил:
— Дневальный по второй роте, курсант Тищенко.
В телефонной трубке после некоторой паузы кто-то раздражённо заорал:
— Эй, дневальный, спишь ты там, что ли?!
— Никак нет! Дневальный по второй роте, рядовой Тищенко у телефона!
Голос на том конце выругался и прокричал:
— Нажми кнопку, тормоз!
Только тут Игорь вспомнил, что на трубке телефона есть специальная кнопка — если её не нажать, партнёр по разговору ничего не услышит. Тищенко лихорадочно нащупал кнопку, нажал и пролепетал в трубку: