— Так ты сам инициативу проявил?
Игорь понял, что объяснять Петренчику бесполезно и решил соврать:
— Почему это сам? Мне Гришневич сказал. Он вообще сказал про очки написать, а я на свой страх и риск это опустил.
— Это хорошо. Зачем нам, чтобы вся рота про эти паскудные очки читала?! — обрадовался Петренчик.
После вечерней поверки Гришневич построил взвод и объявил:
— Завтра с утра поедем в городскую баню. Нужно три человека, чтобы получить бельё на складе у прапорщика Вакулича. Да ещё дежурного надо назначить, чтобы он поменял для взвода майки, трусы и портянки. Те, кто пойдёт к Вакуличу, поедут в баню вместе с ним. Поедут рано — где-то в половине шестого. Кто желает сам?
К Вакуличу вызвались идти Байраков, Албанов и Сашин.
— Старший — Байраков. Подъём в пять утра, дневальный разбудит. А дежурным мы назначим…
— Иди, Коршун, — предложил Резняк и исподтишка ударил соседа.
— Да пошёл ты! — Коршун развернулся с явным намерением дать сдачи.
Гришневич заметил возню и недовольно прикрикнул:
— Коршун! Была команда «смирно», солдат!
Коршун испуганно затих, а Резняк расплылся в ехидной улыбке.
— Дежурным будет… Фуганов.
Забыв о Коршуне, Резняк сосредоточил своё внимание на новом объекте для насмешек. Позвав Фуганова, он ехидно зашептал:
— Что, жирный, придётся тебе завтра пометаться, как сраному венику. Но тебе будет полезно — может, срака похудеет.
Гришневич продолжал наставления:
— Смотри, Фуганов, самые лучшие майки, трусы и портянки ты должен принести мне и младшему сержанту Шороху. Понял?
— Так точно.
— А если, не дай Бог, хоть одной майки не будет — будешь метаться до тех пор, пока не найдёшь. Понял?
— Так точно, — хмуро повторил Фуганов.
— Ты веселее отвечай, солдат — служба только начинается. И ещё: завтра с летних лагерей приезжают все наши офицеры — командир роты майор Денисов, замполит капитан Ходоренко, наш взводный старший лейтенант Мищенко. Это я не к тому говорю, чтобы вы радовались, а к тому, чтобы завтра все были подшиты и отутюжены.
— Товарищ сержант, так ведь скоро отбой! Когда же нам гладиться? — невольно вырвалось у Мазурина.
— Ну и что с того, что отбой? Запомните: с двух ночи до подъёма — ваше личное время. Можете подшиваться, гладиться, кто сегодня не успел. Ясно, Мазурин?
— Так точно, товарищ сержант.
— Хорошо, что ясно. А сейчас бегом мыть ноги, чистить зубы и чтобы через десять минут все лежали в койках. Разойдись!
Всё это время Шорох безмолвно простоял рядом с Гришневичем.
Перед тем, как лечь спать, Игорь удостоился одобрения сержанта:
— Молодец, Тищенко, хороший вы листок с Лозицким сделали. Ты теперь у нас приобрёл квалификацию, ты теперь журналист-сантехник.
Услыхав слова сержанта, Резняк мерзко заржал, но, взглянув на каменное лицо Петренчика, резко осёкся.
Глава девятая
Баня
Гришневич задумывается о перспективе своего отпуска. Курсантов ведут в городскую баню по улицам Минска. Старшина роты прапорщик Атосевич предупреждает роту о правилах поведения и объясняет, почему гражданские не любят ездить в одном троллейбусе с курсантами, а также сообщает, за что он «из рожи сделает задницу». Тищенко не нравится, что нужно мыться мочалкой, которой только что помылся Гришневич. Шорох окатывает кипятком ноги своему командиру. Фуганов оставляет Гришневича без белья, за что немедленно наступает расплата. Лупьяненко и Тищенко безрезультатно посещают магазин с чёрного хода. Тищенко шокирует незнакомую брюнетку. Слухи о новом комбате. Первое явление капитана Мищенко своему взводу. Ротный Денисов учит курсантов приветствовать командира. Старший сержант Щарапа при помощи двух ударов в грудь «учит жизни» курсанта Ворсинку.
В пять часов утра Игорь проснулся от какого-то странного шуршания. Оказалось, что это Сашин заправляет свою койку. Проводив Сашина взглядом, Игорь с удовольствием потянулся в теплой постели и вновь закрыл глаза.
После подъёма зарядки не было — Шорох приказал нести матрасы на спортгородок и там выбивать их палками или руками. Вместе с матрасами нужно было вытряхнуть и одеяла. Хуже всех пришлось тем, кто спал рядом с нарядом. Петренчику пришлось выносить и свой матрас, и Сашина. То же самое должны были сделать и соседи Албанова и Байракова. Матрас Албанова хотел взять Бытько, но вместо него Шорох отправил Фуганова. Все же выбивание матрасов было более приятным занятием, чем круговая беготня, и веселых лиц среди курсантов было гораздо больше обычного. Кроме одеяла и матраса нужно было выбить и подматрасник — маленькое подобие одеяла, натянутое поверх кроватной решетки, С подматрасниками было сложнее всего — вначале их нужно было отвязать, а после вытряхивания вновь привязывать. Но веревки на одних были вырваны с мясом, на других же «заботливо» завязаны тройными узлами. Некоторые из курсантов не смогли отвязать подматрасники и под общий шумок и неразбериху так и оставили их на кроватях.