Все согласились и отошли в сторону, наблюдая за зарядкой. Из казармы вышел Гришневич и, увидев своих курсантов стоящими без дела, зло спросил:
— Я не понял — почему еще никто ничего не получил?
— Там очередь, товарищ сержант, мы пока ждем, — пояснил Лупьяненко.
— Не ждать надо, Лупьяненко, а получать инвентарь. Если так будете стоять — до завтра не получите. Бегом под лестницу! Отставить! Кто-нибудь один. Давай ты, Бытько. Бери на всех метлы и какой-нибудь огрызок клеенки, чтобы мусор выносить.
Бытько нырнул в проем и вскоре вышел оттуда с целой охапкой метел и большим куском черного полиэтилена.
С сегодняшнего утра три новых взвода получили свою постоянную территорию и отныне должны были ее ежедневно убирать. Второму взводу достался плац и прилегающие к нему газоны. В самом центре плаца находилась большая лужайка, благодаря которой было удобно делить участки между курсантами. Ближняя к казарме сторона плаца досталась Тищенко, Лупьяненко и Резняку, а на противоположный конец Гришневич отвел Бытько, Петренчика и Каменева. Нужно было подмести листья, нападавшие за несколько прошедших дней. Дул довольно резкий ветер, и кучи листьев постоянно рассыпались и норовили вновь залететь на уже подметенные участки. Все же через час плац был аккуратно подметен. К приходу Гришневича курсанты уже успели собраться вместе и перекурить.
— У вас что, работы нет? Клеенку вы для того и взяли, чтобы в нее листья наметать и выносить. Чтобы все до одной кучи вынесли! Я вас от утреннего осмотра освобождаю, но до завтрака вы обязаны все закончить, — сержант сказал тоном, не терпящим возражений.
Листья можно было вынести минут за пятнадцать-двадцать, и все удивленно посмотрели на Гришневича.
— Что вы обрадовались — это еще не все! До завтрака надо лужи размести.
— Как размести? — еще больше удивился Тищенко.
— Метлой, Тищенко, метлой. Надо, чтобы все лужи высохли до строевой подготовки. Берите метлы и разгоняйте воду по асфальту. Все понятно?
— Так точно, — ответил Резняк.
— Раз понятно, значит, приступайте.
Разметать лужи было как-то странно, во всяком случае, весь опыт гражданской жизни говорил о том, что лужи высыхают сами по себе. Но в армии думали иначе, и курсантам пришлось размахивать метлами, поднимая при этом тучу грязных брызг. Резняк ушел в дальний конец, где было меньше луж, а Игорь остался вдвоем с Лупьяненко. Хоть на их участке асфальта луж было и больше, но, благодаря слаженной работе, курсанты продвигались гораздо быстрее Резняка. Осталась только одна лужа, но она была самой большой по площади. Когда Антон и Игорь до нее добрались, на другом конце лужи уже вовсю орудовал метлой Резняк. Курсанты решили помочь, и вскоре три метлы столкнулись в центре. Лупьяненко не рассчитал силу размаха, и несколько грязных капель упало на лицо Резняку, который тут же возмущенно заорал на «обидчика»:
— Ты что, Лупьяненко, не видишь, где машешь?
— Я нечаянно. Не умрешь.
— Что-о-о? А в рожу метлой не хочешь?
— Смотри, сам не получи, — невозмутимо ответил Антон.
— Ах ты, козел паршивый! — Резняк провел метлой по остатку лужи, старательно зачерпнул прутьями грязь и швырнул ею в лицо Лупьяненко.
Грязь попала Антону прямо в глаза, и он принялся тереть их руками. Тищенко растерянно смотрел на обоих, порываясь запустись своей метлой в Резняка. Но вот Лупьяненко, наконец-то, протер глаза и уже в свою очередь окатил Резняка потоком коричнево-серых брызг. Было видно, что Лупьяненко заметно нервничает. От этого и от размазанной по щекам грязи его лицо приобрело какой-то странный грязно-красный цвет. Резняк быстро вытер лицо и подскочил к Антону с явным намерением броситься в драку:
— Что, Лупьяненко, грызло об асфальт разбить?
— Смотри, чтобы я тебе не разбил! — возбужденно ответил Антон.
С минуту они стояли с горящими глазами друг против друга. Наконец, Резняк не выдержал и отошел в сторону:
— Ладно, пидор вшивый, живи, пока я добрый!
— Катись, недомерок! — с явным облегчением буркнул Лупьяненко.
На том и разошлись, причем разошлись врагами. И если Антон и Игорь ушли просто с плохим настроением, то Резняк — с горячим желанием отомстить при первой же возможности.
Сержант больше проверять не приходил, и на построение на завтрак курсанты отправились самостоятельно. Принимая метла, Черногуров недовольно заворчал:
— Шевелились бы быстрее — чуть ноги переставляете. Уже двадцать минут вас жду.
— Мы ведь не специально, сержант приказал, — возразил Лупьяненко.
— Сержант сказал, сержант сказал… Шевелиться надо!