— Чего ты лыбишься, дурак? Он в класс секретный лезет, а ты, чмошник, хлеборезкой щелкаешь! Пойдешь в первый же наряд по столовой.
Лицо Кохановского медленно сменило комическую маску на трагическую. В воздухе «запахло грозой». Гришневич на этом не остановился и, резко повернувшись к сидящему взводу, спросил:
— Кто смеялся, когда я подошел к Кохановскому?
— Я. Виноват, товарищ сержант! — вскочил Гутиковский и тут же побелел, как мертвец.
— Что, Гутиковский, тебе очень весело?
— Никак нет. Виноват.
— Тоже Кохановскому компанию составишь.
— Есть.
— Взвод, встать! Выходи на улицу строиться! — Гришневич сегодня явно не был предрасположен к шуткам, поэтому курсанты, расталкивая друг друга, бросились на выход, чтобы построиться до прихода сержанта. Но как ни старались, все равно не успели.
— Отставить! — рявкнул Гришневич.
Все разбежались по асфальту в разные стороны.
— Взвод, становись!
Строиться пришлось три раза, но Гришневич спешил, и в казарму пришлось бежать бегом. Так спешили, что забыли Коршуна. Пришлось отправлять за ним Валика. Оказалось, что Калинович приходил позвать взвод фотографироваться.
Из города приехали фотографы и уже почти всех отсняли. Взвод Тищенко оказался последним. Фотографировали в расположении третьей роты, поэтому пришлось подниматься на третий этаж.
— Быстрее! — Быстрее, а то уйдут! — торопил майор Денисов.
Все заняли очередь перед ленкомнатой, но оказалось, что вызывают по списку, который дал Денисов. Игоря вызвали девятым. В ленкомнате сидел ротный.
— Товарищ майор, разре…, — начал Игорь.
Но Денисов замахал рукой:
— Садись быстрее.
Фотографов было двое. Один лет под пятьдесят, с пышными, буденовскими усами, другой же чуть помоложе. «Буденный» встал за аппарат, а его напарник, принялся усаживать Игоря за столом. Слева от курсанта положили шахматы, а прямо перед ним — журнал «Советский воин», на обложке которого было с десяток офицеров разных родов войск. За спиной Игоря росло вполне приличное растение (что его очень удивило — во второй роте цветов не было) и размещался стеллаж с бюстом Ленина и всевозможными кубками и грамотами. Интерьером Тищенко остался доволен. Игорь хотел расстегнуть воротник хэбэ, но строгий взгляд Денисова заставил его отказаться от своего первоначального намерения. «Ясно, зачем ротный сидит — чтобы неуставных фоток не было», — подумал Игорь, выхода из ленкомнаты. Только спустившись к себе на этаж, Тищенко заметил, что машинально снял при съемке очки, и теперь держит их в руках.
Все фотографии в армии делятся на официальные, обычно уставные, и неофициальные. Различаются они тем, что по уставу фотографироваться военнослужащему можно лишь соблюдая форму одежды, то есть с застегнутыми крючками и пуговицами и, упаси Бог, не в майке или трусах (внешний вид последних и в самом деле был такой, что мог шокировать кого угодно). Денисов и следил за тем, чтобы все вышло, как надо. Но какой уважающий себя «дед» или «черпак» удовлетворится единственной фотографией, да еще с застегнутым крючком. Вот и пускаются солдаты на всевозможные хитрости. Многие предпочитают фотографировать сами, держа фотоаппараты в казарме. Это удобно тем, что своим фотоаппаратом можно фотографироваться в любом виде и в любое время. К этой самодеятельности в разных частях относятся по-разному, но чаще негативно и порой устраиваются самые настоящие обыски, во время которых изымается все, что так или иначе связано с фотографией. Обнаруженные при этом неуставные снимки обычно уничтожаются к великому горю хозяев. Фотоаппараты, как правило, возвращаются солдатам при демобилизации, но иногда встречаются и не в меру «забывчивые» командиры.
На этот раз сержанты пошли на хитрость. Бульков позвал Денисова якобы к телефону, чем отвлек ротного, безуспешно пытающегося выяснить, кто ему звонил. Тем временем младший командный состав второй роты успел сфотографироваться. За себя Бульков не волновался, так как снялся самым первым.
Объявили, что фотографии будут готовы через неделю, и каждому сделают по шесть экземпляров. За все это надо было сдать четыре рубля. «Хорошо, что снимков целых шесть штук, можно будет по многим адресам послать. Домой обязательно пошлю, Сергею в Калининград, Жалейко, если неплохо получусь, а если адрес Ольги узнаю, то и ей отошлю», — обрадовался Игорь.