— Товарищ старший лейтенант, а как же я?
— А-а, это ты, Столяров…, — Вакулич сделал вид, что впервые заметил курсанта, хотя тот минут с десять вертелся у него под носом.
— Так что мне делать? — переспросил Столяров, несколько вдохновленный тем, что на него обратили внимание.
— Что делать, что делать… Я не знаю, что тебе делать! У них сейчас там ремонт, да и очки в окружном госпитале просто так не выписывают — пока закапают, пока то, се… это большая морока! С тобой как-нибудь в другой раз…
— Как же я буду без очков? Меня и в наряды ставят, а я плохо вижу…
— Картошку в пальцах видишь? Вполне можешь чистить. Тебя ведь не в снайперы посылают!
— Вы врач и должны мне помочь! — раздраженно сказал Столяров.
Для кроткого и забитого Столярова произнесенная им фраза была весьма смелой и неординарной. Вакулич, сделав нарочито удивленное лицо, спросил с едва скрываемой усмешкой:
— А ты еще и грубить можешь, оказывается? А, Столяров?
— Я не грублю. Разве врач не должен помогать? — обиженно спросил курсант.
— А я разве тебе не помогаю? — усмехнулся Вакулич.
Но уже было ясно, что старший лейтенант начинает терять терпение. Столяров промолчал. Вакулич, обиженный такой черной неблагодарностью послал вконец расстроенного Столярова на три буквы и прогнал назад в казарму. Потом посмотрел на Игоря и задумчиво пробормотал:
— Так… А что же мне с тобой делать?
— То есть? Вы ведь сами позвонили, чтобы я сюда пришел?! — удивился Игорь.
— Позвонить-то я позвонил, но вот какое дело — машины нет, а тебя одного мне специально везти не хочется, — пояснил Вакулич.
Надувшись, Тищенко отвернулся в сторону и молча ожидал окончательного решения старшего лейтенанта. Вакулич молчал. Игорь не выдержал и спросил:
— Товарищ старший лейтенант, мне теперь, выходит, как и Столярову — в казарму идти?
— Сейчас вместе пойдем.
— ??? — Игорь во все глаза смотрел на Вакулича.
Он решительно не мог понять старшего лейтенанта. Ясно было только одно — Вакулич не шутит, потому что врач решительно пошел по тротуару, не оглядываясь на Игоря. Теряясь в догадках, Тищенко поспешил вслед за Вакуличем. Курсант никак не решался спросить о цели этого визита, но Вакулич все понял по его глазам и пояснил:
— Хочу у Денисова взять для тебя увольнительную. Не велика ты птица, чтобы из-за тебя мне через весь город тащиться — доедешь сам. Или, может быть, тебя такой вариант не устраивает?
— Никак нет — устраивает, даже очень устраивает! — поспешно сказал Игорь, в душе раз десять прокричав «Ура!».
«Ну и молодец Вакулич — лучшего и пожелать нельзя! Получу увольнительную и в город — в кино схожу, мороженого поем, в метро покатаюсь!» — вариант с увольнением открывал перед курсантом невиданные возможности и Тищенко едва удерживал распиравшую его со всех сторон радость.
— Чего ты так обрадовался — Денисов еще может и не даст увольнения, — слова Вакулича холодным душем окатили курсанта, и он с замиранием сердца проводил взглядом врача, скрывшегося за дверью канцелярии, где находился Денисов.
Вакулич долго не возвращался. «Черт, наверное, Денисов не хочет давать увольнительную», — подумал Игорь. Через несколько минут Вакулич вышел, но уже вместе с Денисовым. Весело разговаривая о каких-то «Жигулях», они прошли рядом с Игорем, даже не взглянув в сторону курсанта. Они уже отошли метров на десять вдаль по коридору, и Игорь растерянно поплелся им вслед. Но ротный прекрасно видел Тищенко. Закончив разговор, он неожиданно развернулся и сказал:
— Увольнение заканчивается в пятнадцать ноль ноль. В это время ты обязательно должен быть в своем взводе. Еще раз проверишь свой внешний вид и потом пойдешь к дежурному по части. Если он найдет недочеты в форме одежды — быстро исправишь и вновь к нему, если не найдет — сразу едешь в госпиталь. Все остальное тебе расскажет старший лейтенант Вакулич.
Попрощавшись с врачом, Денисов вышел из казармы.
Игорь так ничего и не сказал ротному в ответ, потому что не смог найти подходящих для этого случая слов. Вакулич начал подробно инструктировать Тищенко:
— Сегодня твоей задачей будет сдача анализов в лабораториях, и обязательно сними ЭКГ. Помнишь, как надо добираться?
— Да, — ответил Игорь, но это прозвучало, как «не знаю».
Уловив в ответе курсанта некоторую неуверенность, Вакулич вновь подробно рассказал, как доехать до госпиталя и в самом конце повторил несколько раз:
— Запомни самое главное — госпиталь находится на улице Варвашени. Это хорошо известная улица и любой встречный всегда тебе укажет, как туда проехать. Если ты все же запутаешься с транспортом.
— А как быть с прополисом и спиртом? — спросил Тищенко, видя, что старший лейтенант едва ли о них помнит.
Так оно и оказалось — недоуменно посмотрев на Игоря, Вакулич вопросительно прищурил глаза и спросил:
— С каким прополисом?
— Как с каким? С тем, что мне мать привезла.
— А, ну да… Это тебя хирург просил…
— Не хирург, а ухогорлонос. Это не для него, а для меня, чтобы лекарство сделать, — пояснил Игорь.
— Это такой старый врач?
— Да.
— Сегодня ничего не получится — он теперь по понедельник выходной. В следующий раз ему все завезешь, когда будешь результаты анализов забирать. Собирайся быстрее, а то время идет.
— А увольнительная?
— Вот, держи — я совсем забыл, что тебе не отдал…
— А я уже в принципе готов, только пакет сейчас из тумбочки возьму.
— Тогда иди к дежурному по части, а я в санчасть пойду. Если у тебя что-то не получится в госпитале, то по приезду зайди в санчасть. Если все будет нормально — заходить не надо, хотя… зайди, книжку ведь все равно надо назад принести. Где она у тебя?
— Во внутреннем кармане, рядом с военным билетом.
Оглядев себя с ног до головы в двух зеркалах в бытовке, Тищенко не обнаружил никаких изъянов и со спокойным сердцем спустился на первый этаж, где размещался дежурный по части. Дежурил старый и чрезвычайно занудливый прапорщик из первой роты. Выведя Игоря на улицу и поставив по стойке «смирно», он раз пять обошел курсанта в надежде отыскать хоть какие-нибудь огрехи. Но все было в порядке. Вернее, почти все. Недовольно покосившись на пуговицу, основательно потерявшую свой рельефный рисунок от массированного трения об автомат во время присяги, прапорщик провел для Тищенко экспресс-инструктаж:
— В увольнении вести себя достойно и бдительно. Формы одежды не нарушать — не расстегиваться. Не забывай о правильном и своевременном отдании чести. Ни в коем случае не потеряй увольнительную записку. Если будут какие-либо замечания от патруля — доложишь сразу по прибытии. Жду тебя не позже трех часов дня.
Наконец получив «добро» дежурного по части, Игорь со странным чувством открыл дверь КПП. Оказавшись по другую сторону забора, Игорь вначале даже растерялся, остановившись в двух метрах от КПП: он не слышал ничьего приказа и впервые оказался один на один с почти полуторамиллионным городом. Неожиданная свобода оказала на Тищенко слишком сильное воздействие, и курсант в первый момент начисто забыл все, о чем ему недавно говорил Вакулич. Забыл о транспортных маршрутах, забыл названия улиц и едва ли не саму цель поездки. Из КПП вышел Креус и, бегло взглянув на Игоря, перешел по переходу на другую сторону улицы. Это вывело Игоря из оцепенения, и для начала он решил отойти от КПП подальше, а потом уже спокойно поразмыслить над своими дальнейшими действиями. Еще четверть часа назад предстоящая дорога не вызывала у Игоря никаких сомнений, теперь же долгий путь с многочисленными пересадками казался курсанту не проще полета на Луну и Тищенко весьма смутно представлял, что будет делать дальше.
Подошла «пятерка» и Игорь доехал на ней до Ульяновской. Перейдя через небольшую площадь, Игорь заглянул в тот же киоск, к которому он когда-то подходил при самой первой поездке в госпиталь. Газеты в Минске раскупают рано, но все же Тищенко удалось кое-что купить.
Дальше Игорь добирался на автобусе. Проезжая по городу, Тищенко увидел за окном неширокую реку, одетую в простую, но аккуратную бетонную набережную.