Помятая крепкими объятиями соратников по оружию, выбралась я из раздевалки. Вот если по-хорошему, то сейчас, когда соседки на занятиях, самое время не торопясь принять душ, а потом немного поспать. Но спать нельзя — надо перестраиваться под местные сутки, а то так и буду бодрствовать по ночам и дремать днём. Одеваясь после купания, на правом рукаве свежего комбинезона с удивлением заметила золотой шеврон практиканта, магически продублированный на всей моей форме. Приятно.
Чем бы заняться? Обед пропустила, ужин не скоро. Решив, что надо узнать, как чувствуют себя спасённые, отправилась в медблок.
— Куда? — преградил мне дорогу курсант, дежуривший на пороге в царство медицины.
После утреннего инцидента бдительность некоторое время будет зашкаливать, потом происшествие забудется и служба вновь расслабится. Но пока причина, для того чтобы меня пропустили, должна быть веской. Я показала на горло, отрицательно махнула рукой и показала вдаль коридора.
— Ничего не понял. Ты к кому?
Бестолковый какой. Что непонятно — пришла девушка лечиться. И опять театр пантомимы. Рукой изображаю змею.
— Ты к целителю Сетляру, что ли?
Радостно кивнула: «Да, да, к нему» — и опять показала на горло. Для пущей наглядности даже рот открыла, изображая осмотр. Курсант кивнул и отказал в проходе:
— К нему нельзя, он занят. Завтра приходи.
Жаль, что парень не менталист — мог бы много нового о себе узнать.
— Курсант, что случилось? Доложить! — сдерживая командирский ор, за моей спиной вырос Огокс.
— Лэр! Докладываю, лэр! Курсант пытается проникнуть в медблок без видимой причины, лэр!
— «Видимая причина» — это когда она свою оторванную руку предъявит? Практикант лечит горло. У тебя назначена процедура? — последний вопрос был ко мне.
Китайские болванчики, должно быть, обзавидывались тому, как энергично я кивала. А у курсанта отвисла челюсть:
— Практикант? — и отдал честь нам с главным сержантом.
Когда мы отошли от поста, я постаралась изобразить вопрос: скосила глаза в сторону дежурного, вытаращила глаза и рот приоткрыла, погладив себя по шеврону.
— Почему он так удивился? — понял меня Огокс. — Не бывает первокурсников практикантов. В учебке практика разрешается только после третьего курса. Да и то, если преподаватели дадут рекомендации, а сержанты-воспитатели одобрят. Такой знак есть не у каждого синего. Тебе есть чем гордиться.
Вот теперь я поняла, как высоко отметили моё скромное участие в утренней вылазке. Забежала чуть вперёд, заступила дорогу и протянула сержанту правую ладонь. Он недоумённо смотрел на меня — не приняты в Межгалактическом Союзе рукопожатия.
— Пожми ей руку, сержант. В мире Агапи — это знак благодарности, уважения, приветствия и доверия, — посоветовал невесть откуда взявшийся Инк.
Ой, пальцы-то зачем ломать! Сержант от души сжал мою ладонь, опять хлопнул по плечу, кивнул и пошёл по своим делам.
— Мышь, которая никуда не лезет, зачем ты здесь?
Я попыталась сослаться на горло.
— Врать не умеешь. Целитель дал тебе на восстановление четыре дня. Прошел только один.
«Иду навестить Виктора», — призналась я.
— Я тоже.
В просторной палате яркий дневной свет был приглушен матовым стеклом. Три кровати разделены звуконепроницаемыми ширмами. Посетителей, кроме нас, нет. Только в углу у стола с баночками и ампулами спиной к нам сидела стройная девушка с косой, которая почти доставала до пола. Бедненькая, как же она с ней управляется?
— Ну, вот твой возлюбленный. Как видишь, ему уже лучше.
Виктор уже не пугал цветом кожи впалых щёк и чёрными тенями вокруг глаз. Дыхание было ровным и спокойным. Парень спал. Надеюсь, когда он проснётся, то будет полон сил и здоровья. Но вот Инку сейчас не поздоровится:
«Почему ты озвучиваешь ложные догадки? Это похоже на сплетни!»
«Все факты говорят, что ты влюблена в него, — перешёл на ментал страж. — И на Земле вы всё время рядом были, и здесь. То на руках он тебя таскает, то по углам шепчетесь. А твое волнение, когда он не вернулся из подвалов…»
«Инк, я думала ты умнее! Почему хорошее человеческое отношение ты понимаешь только как страсть или любовь?»
Перед глазами к потолку поплыла струйка чёрного дыма, которую я выпустила, подогретая эмоциями. Вот! Опять довели. Но, испугавшись своей реакции, я взяла себя в руки и успокоилась. Погладив Виктора по руке, объяснила:
«Я отношусь к нему как к брату… младшему, — увидев недоумевающий взгляд архимага, продолжила: — А к тебе как к старшему. Брату».