— И что он там искал?
— Он никогда толком не объяснял, да и не всегда в этих его поисках была какая-то логика. Но по большей части он отыскивал людей, что-то скрывающих. И, обнаружив такого субъекта, Калигари обычно был беспощаден. Правда, иногда… — Она замолчала на полуслове и оперлась рукой о намогильный камень, переводя дыхание.
Анвин ждал. Мисс Гринвуд вдруг улыбнулась — впервые за все время с момента их первой встречи.
— Иногда луна-парк был просто луна-парком, местом развлечений.
Она подвела его к дверям одного из мавзолеев. Они вошли внутрь, вместе налегли на крышку люка и сдвинули ее с места; под ней открылась лестница из отделанных плиткой ступенек, ведущая в подвал, где полагалось находиться покойнику. Там, внизу, горел свет. Мисс Гринвуд пошла первой, Анвин двинулся следом, задвинув за собой крышку люка.
У подножия лестницы открылась покрытая плесенью подземная платформа. Сквозь щели в растрескавшемся потолке свисали корни растений и капала вода. Восьмой поезд уже стоял у платформы, открыв все двери. Анвин и мисс Гринвуд были его единственными пассажирами. Как только поезд тронулся, Анвин спросил:
— А как насчет Хоффмана? Он что, рассматривал луна-парк просто как средство получения прибыли?
— Именно так он и думал о нем, когда познакомился с Артуром: как о потенциально доходном предприятии, дающем также контроль над людьми. То, что Енох делает сейчас, очень напоминает тот план, о котором он иногда любил порассуждать. По его убеждению, это был хороший способ полностью подчинить себе город, если его отношения с Агентством когда-нибудь испортятся. Их с Артуром взаимопонимание и сотрудничество закончились, когда провалилось дело с двенадцатым ноября. А потом, когда Сайварт сумел прорваться в его сознание, он, должно быть, решил, что случилось самое худшее.
— И это было именно то, на что рассчитывала ваша дочь, — сказал Анвин. — Вот почему она передала Сайварту украденный экземпляр «Руководства».
— Теперь-то я понимаю, что она задумала. Она всегда считала Калигари своим настоящим отцом и желала следовать по его стопам. Она любила следующим образом характеризовать тех, кто работает в луна-парке: «Это просто горстка людей, потерявших ключи от своих домов, и все, кто потерял ключи от дома, — это их соседи». Видите ли, мистер Анвин, она стремится передать луна-парк этим бывшим. Отобрать у человека, уведшего его с пути истинного.
Поезд завизжал колесами на повороте и наклонился набок, и они покрепче вцепились в поручни.
Если Пенелопе удастся одержать победу, подумал Анвин, тогда окончательно осуществится и часть плана мисс Полсгрейв по «смене караула».
Через некоторое время мисс Гринвуд нарушила молчание.
— Ну, вам не кажется, что настало время раскрыть мне ваш план?
Объясняя ей свои намерения, Анвин по ходу дела уточнял и формулировал детали своего плана. Мисс Гринвуд слушала очень внимательно. Когда он закончил объяснения, они с минуту молчали.
— Это не самый удачный план, — наконец заметила она.
Они вышли из вагона у Центрального вокзала и поднялись по лестнице в зал ожидания. Некоторые поезда по-прежнему отходили от Центрального вокзала точно по расписанию. Тот, на который они сели, тронулся в десять часов с минутами; оставалось менее восьми часов до момента, когда рядом со спящим Хоффманом зазвонит будильник. Когда в их купе заглянул кондуктор, мисс Гринвуд заплатила за свой билет, а Анвин протянул ему тот, что купил девять дней назад, в то утро, когда впервые увидел женщину в клетчатом пальто. Кондуктор не глядя пробил его компостером и двинулся дальше.
Было уже темно, но Анвин прилагал все усилия, чтобы точно запомнить все, что видел за окном поезда: все реже попадающиеся дома, которые в итоге уступили место деревьям, мосты, пересекающие реки, то поднимающиеся, то опускающиеся склоны гор вдали. Он пытался представить себе, как это выглядит при дневном свете.
Мисс Гринвуд читала журнал, стараясь не заснуть. Всякий раз, когда Анвин замечал, что она клюет носом, он совал руку ей в рукав и щипал ее. Она ругалась на него, хотя оба прекрасно понимали, что даже малейший прокол может очень дорого им обойтись.
Когда они добрались до пункта назначения, у них в распоряжении оставалось менее пяти часов. На станции их никто не встречал. Городок оказался в точности таким, каким Анвин его себе представлял; видеть все это было равнозначно узнаванию уже виденного. А может быть, он и впрямь узнавал нечто уже виденное. Может быть, именно сюда он когда-то приезжал, когда был мальчишкой, чтобы поиграть в ту игру с другими мальчишками. Как же она называлась? «Кошки-мышки»? «Сыщики и воры»?