Детектив осмотрел это все и нахмурился. Снова ушел в кухню и принес кофейник и сливки.
— Бог знает сколько дней я ничего не ел, — сказал он, засовывая салфетку себе за воротник.
Анвин тоже здорово проголодался. Он наложил себе в тарелку оладий и горсть смородины. Сайварт подцепил вилкой кусок бекона, положил себе в тарелку и сказал:
— Вам понадобилось немало времени, чтобы определить, где я нахожусь.
— Вы могли бы мне это сообщить прямо в самом начале.
— Не-а. Если бы я это сделал, вы бы все испортили. Вы и сегодня могли все провалить, если бы наш приятель, что теперь там валяется, пребывал в состоянии бодрствования и не забыл прихватить свой револьвер.
Эмили и мисс Гринвуд добрались до качелей из автомобильной шины. Они все еще продолжали беседовать и, кажется, пришли к чему-то вроде взаимопонимания. Мисс Гринвуд кивала, скрестив руки на животе, а Эмили стояла, вставив одну ногу в висящую шину.
— Эта Эмили — сущий дьявол! — сказал Сайварт, продолжая есть. — Немного напоминает мне дочку Клео. Малышка Пенни была очень странным ребенком. Почти не разговаривала, но внимательно прислушивалась ко всему, словно записи делала. Я помню, как она на этих качелях качалась. Очень занятное было зрелище — такое создавалось впечатление, что она вовсе не играет, не забавляется. Больше было похоже на то, что она… ну, не знаю, как лучше сказать… что она чего-то ждет.
Анвин намазал оладью маслом.
— У Хоффмана, когда я увидел их вместе во сне Ламека, был почти испуганный вид, — заметил он.
Сайварт ухмыльнулся и подцепил вилкой следующий кусок бекона.
— И немудрено. Жаль, что вы не видели его, когда он осознал, что она делает с его сомнамбулами. У меня было ощущение, что у него череп вот-вот расколется, и тогда мы оба вывалимся оттуда.
А знаете, Пенни перехватила меня на Центральном вокзале, когда я направлялся сюда. Мы все это с ней обговорили заранее — договорились, что вы будете нашим полевым агентом. После всего этого нам нужно было полное радиомолчание, на все время. Потому что тогда между Артуром и Енохом не оставалось бы ни единого безопасного канала связи.
— Ага! Так вот почему она каждое утро появлялась на Центральном вокзале! Она вас там ждала, когда вы вернетесь и сообщите, что все кончено.
Сайварт вдумчиво жевал, запивая яичницу кофе.
— Я возвращаюсь назад, Чарли, — сказал он.
Тут в гостиную вошли обе женщины, и мисс Гринвуд сразу взялась за кофе. Эмили осталась стоять в дверях, пока Сайварт не махнул ей рукой, приглашая к столу.
— Присаживайтесь, — сказал он. — И поешьте.
Она без особого желания пододвинула стул и поставила свою коробку для ленча на стол.
Сайварт посмотрел на коробку и спросил:
— А у вас там есть фигурка старого детектива, готового выйти в почетную отставку?
— Нет, — ответила Эмили. — Там только те, кто пребывает на действительной службе.
— Ну, это времечко для меня кончилось, — согласно кивнул он. Потом повернулся к мисс Гринвуд: — А как насчет вас, милочка?
— Я намерена немного поспать, — ответила та.
— Здесь? Или в тюряге?
— Здесь, — сказала Эмили. — Но вообще-то это на самом деле зависит от детектива Анвина. Это же ему предстоит писать рапорт.
Мисс Гринвуд бросила взгляд на Анвина поверх своей чашки.
— Мне придется включить туда все, что я знаю, — сказал он. — Но я теперь снова клерк, так что это моя работа — решать, что имеет отношение к делу, а что нет.
Сайварт помотал головой и фыркнул.
— Речь настоящего ревностного шпика, — заметил он.
Некоторое время в гостиной был слышен только стук вилок по тарелкам и звон ложек в чашках кофе, а также тиканье часов в соседней комнате. Сайварт, наконец насытившись, откинулся на спинку стула и вознес руки над головой.
— И все же, — сказал он, — очень жаль, что мы так и не смогли посидеть где-нибудь спокойно и обсудить все это. Вы трое, я и Хоффман, и даже Артур, валяющийся теперь там.
Мисс Гринвуд начала уже задремывать прямо на стуле, но тут стала слушать. А когда заговорила, ее голос звучал очень холодно.
— Это могло бы оказаться полезным для ваших мемуаров, — сказала она.
Сайварт недовольно завозился на своем стуле. Анвин понимал, что они сейчас думают об одном и том же: что в мемуарах, если Сайварт когда-нибудь соберется их написать, ему придется изложить эту историю так, как она уже зафиксирована в архивных файлах, а не так, как они ее себе сейчас представляют. Детектив повернулся за помощью к Анвину, но первой заговорила Эмили: