Анвин, по-прежнему глядя через плечо назад, увидел нечто, крайне его изумившее: открылась одна из дверей, в переулок тихонько проскользнула женщина и последовала за Ламеком, держась ближе к стене — тень среди теней, быстрая, как капли дождя. Когда на ее лицо упал случайный луч лунного света, Анвин вздрогнул и чуть не проснулся. А в помещении третьего архивного отделения его ноги задергались и запутались в одеяле.
Это была дочь мисс Гринвуд в своем клетчатом пальто, туго перетянутом поясом, и с волосами, плотно зашпиленными и забранными под серую шляпку.
Ламек не заметил, что кто-то проник и внедрился в его сон. Анвин крикнул ему, дернул его за рукав плаща, указывая в сторону преследовательницы. Женщина в клетчатом пальто шла следом за ними, всего в нескольких шагах позади. Анвин был ей невидим — она была частью записи на пластинке, — но она неотступно следовала за Ламеком, останавливаясь только для того, чтобы поправить на голове свою серую шляпку. «Она спит, это позавчерашняя ночь, и через несколько часов она отправится на Центральный вокзал и уронит там свой зонтик, а у меня не хватит ума его поднять».
Они приближались к передвижному парку развлечений. Улицы здесь были пронизаны расплывчатым белесым светом, и теперь Анвин ясно слышал музыку — это играла шарманка. Супервайзер свернул за угол, вытирая глаза и моргая. Анвин последовал за ним, женщина в клетчатом пальто тоже.
— С тех пор как Агентство приняло исследование сновидений в качестве своего стандартного метода работы, — начал разъяснять Ламек, — в первый раз происходит такое, чтобы не имеющий должных полномочий оператор узнал правду о том, чем занимаемся мы, супервайзеры. Если вы и на самом деле видите все это, мистер Анвин, тогда вы один из двоих подобных счастливцев. Полагаю, вы легко догадаетесь, кто второй.
При упоминании фамилии Анвина женщина в клетчатом пальто сощурила глаза и оглянулась вокруг. Не увидев никого другого, она продолжала идти за ними, но теперь отстав на большее расстояние. Стало быть, дочь Клеопатры Гринвуд знает, как его зовут. Интересно, а знала она, кто он такой, когда уронила зонтик на Центральном вокзале? Каким-то образом ей удалось наняться на работу младшим клерком и затем получить повышение и занять стол Анвина. Но она явно обладала такими талантами и способностями, что сумела внедриться даже в сон опытного супервайзера. Клео, конечно, могла волноваться насчет благополучия своей дочери, однако, по мнению Анвина, та вполне могла и сама о себе позаботиться.
— Неделю назад, — заметил Ламек, — кто-то украл у меня экземпляр «Руководства по расследованию преступлений» и передал детективу Сайварту. Он, конечно, читал эту книгу и раньше, знал ее содержание от корки до корки. Но в этом издании имеется нечто иное. В него включена восемнадцатая глава, детально описывающая технику под названием «онейрическое исследование». Сайварт пришел в ярость. Почему все эти годы от него скрывали данный метод работы? Почему никто ему ничего про это не говорил? Почему я ему об этом не сказал? Именно этот вопрос он задал мне, когда в то утро вломился в мой кабинет.
И мне нужно было что-то ему сказать. И я сказал ему правду о том, что главный контролер счел онейрическое исследование слишком опасным, чтобы включать его во все последующие издания, не считая самого первого. Эту тайну можно доверить только супервайзерам. Детективы, хотя и пользуются плодами этого метода работы, должны оставаться в неведении, если угодно. А Сайварту не нравилось пребывать в неведении. И он заявил мне, что все равно выиграет эту войну.
— Какую войну? — спросил я его.
— Войну против Еноха Хоффмана, — ответил он. — Он полагал, что если сумеет проникнуть со взломом в спящее сознание своего врага, то каким-то образом узнает все его секреты. Словно забыл, что Хоффман много лет прятался и что благодаря нашим усилиям он не может как следует развернуться. Словно забыл, что никто из лучших наших супервайзеров никогда не рискнет даже на полминуты забраться в сознание этого человека. Сайварт считал, что счеты между ними пока еще не сведены.
Я не сумел его остановить, поэтому помог ему нарушить кое-какие правила. Во-первых, я сообщил ему, кто является его клерком. Вы за все эти годы заслужили у него огромное уважение, мистер Анвин, и он решил, что именно вы сможете ему помочь. Он заявил, что вы знаете о нем такое, чего не знает больше никто, — подробности из его рапортов, не попавших в файлы, потому что они не имели прямого отношения к данному делу. Детали, всегда опускаемые вами, но имеющие теперь большое значение. Он, естественно, не сказал мне, какие именно детали и подробности.