Диаконисы служили Богу, спасая ближних и души свои более «деятельной любовью», трудом милосердия для бедного, падшего, темного и скорбного человека, но непременно ради Христа, во имя Его. Первый путь – монашество, – по милости Господа, существует и жив до сих пор, а путь деятельного служения любви Христовой, диаконисство, по разным обстоятельствам утратился, и теперь лишь отголосок его находится в различных благотворительных заведениях и общинах милосердия[32].
Однако в настоящее время, среди ужасов неверия и пороков современного общества, лишь по имени христианского, но по духу жизни далеко ушедшего от евангельских заветов Христа, все более и более раздаются голоса, замечается возрастающий интерес к восстановлению древнего благочестия. Все более и более встречаются и среди женщин личности, готовые отдать все свои силы и способности на деятельное служение страждущим в духе Православной Церкви.
Наши благотворительницы-жены посещают больных, ухаживают за ними, заведуют содержанием вдов и сирот, воспитывают бедных детей, имеют доступ в тюрьмы, строят странноприимные дома, больницы, приюты и школы. Следовательно, и они делают то, что делали древние диаконисы. Но, вникнув глубже, мы видим великую разницу между теми и другими. Что же не достает нашим благотворительницам в большинстве случаев? Именно близости к Церкви, духа христианской, евангельской жизни, чем были так богаты древние диаконисы. Многим из них мешает неверие, свободомыслие, совершенная отчужденность от Церкви.
Древние диаконисы и вообще христианки делали дела милосердия ради Христа, во имя Его, теперь же, к несчастью, редко бывает так: в большинстве случаев у нас делают добро во имя так называемой гуманности. Правда, есть много и верующих женщин, желающих посвятить себя делам благотворительности во имя Христово и в духе Евангелия, но трудно им выполнить свою высокую миссию. Что потребно для восстановления древнего благочестивого института диаконис и в чем должно заключаться строго организованное дело всестороннего христианского милосердия – мы не знаем. Все это требует, по-видимому, любви, правильной организации и личного опыта.
Можно сказать, что только проникнутые светлыми идеалами, наши христианские женщины и девы могут принести, с Божией помощью, незаменимую пользу Церкви и Отечеству. В таком лишь случае несомненно можно утверждать, что ни Церковь, ни потомство никогда не забудут их беззаветной жертвы, как не забыли они до сих пор примеров чистой христианской любви к Богу и ближнему древних христианских диаконис.
Диаконисы, проникнутые духом христианского благочестия, со святой целью милосердия, послужат не только больным, но и всем страждущим, «они должны показать современному обществу Христа так, как древнему языческому обществу показали Его первые христиане». Они должны «употреблять все силы свои, чтобы явить на деле силу веры в Христа. Они должны будут идти работать в жизнь, как бы в поле, чтобы сеять в себе и во всех окружающих семена веры, любви, мира, смирения, утешения, довольства»[33].
Нет, монахиня и диакониса должны идти рука об руку, не мешая, не поглощая друг друга, но поддерживая и помогая.
Трудно себе представить полный успех кипучей деятельности диаконисы, если бы она со всем усердием день и ночь стала бы посвящать свое время на монашеские подвиги усиленного поста и продолжительной молитвы. Легко можно предположить, что деятельность диаконисы в этом случае будет невольно пренебрегаема или здоровье ее едва ли выдержит напряжение от двойной, усиленной деятельности. Монахиня, обремененная разнообразными заботами обширной благотворительности, диакониской деятельности, которая влечет ее за монастырские стены, тоже не может быть на высоте своего призвания и принадлежать всецело своей обители, у которой, по образцу апостольских времен, должно быть единое сердце и единая душа.
При многотрудных своих обязанностях ревностной диаконисе должно быть отрадно сознание, что где-то там, в глуши, вдали от мира, где она служит, возносятся денно-нощные молитвы Богу в монастырях, скитских храмах и в келлиях инокинь. В монастыри, очищенные или преобразованные по началам древних лучших образцов, могут стекаться на время диаконисы, как и все труждающиеся и обремененные, усталые от мирской суеты души, находя там успокоение и отдых от трудов своих и вдохновение на новые подвиги. Быть может, некоторые из них, достаточно послужив в звании диаконисы ближнему, будучи призываемы Богом на служение Ему Единому, притекут в монастырь навсегда для того, чтобы, оставив прежнюю свою деятельность, «в молитвенной тиши, в молитвенном подвиге о спасении мира и процветании близкого их сердцу дела окончить жизнь свою»[34].