ПРОЗАЙКИ ПРОЩАЮТСЯ С ОСТРОВОМ (конец сказочной трилогии)
Уже к вечеру бережная тишина обняла остров, и совсем еще начинающий прозайка сидел на краю им же вырытого окопчика и задумчиво ковырялся в носу.
В полдень был большой бой и теперь, насколько хватало глаз, все это вытоптанное литературное поле было забросано убийственными рецензиями. Уж где-то там валялась и его небольшая рецка, отважно запущенная им в какого-то страшного прозайку.
Он вложил в эту свою коротенькую записочку целые девять слов, потом робко дописал к ним еще одно матюжное, активизировал этот заряд собственным айпишником и стал ждать, когда враг подползет. А оно упрямо надвигалось, гремя броней своих лауреатских произведений и разбрасывая вокруг себя ядовитые рецензии.
Ему показалось, что это не остановить. Он приподнялся на корточки, еще раз нетвердой рукой взвесил свою безобидную рецку и храбро метнул ее в эту дипломированную прозайку, которая едва удостоила его взглядом. Он видел, как его рецка разбилась о номинированную голову, потом закрыл глаза и приготовился недорого отдать свою литературную жизнь, как вдруг что-то отвлекло эту шедшую прямо на него махину, и она лишь одной лапой по самые уши закопала бедного прозайку в окоп, и сразу же гордо куда-то уползла.
Спустя час он выкопался из-под навалившихся на него отходов чужого таланта, и еще соскабливая с себя остатки этих испражнений, дрожащими руками отправил в рот свою первую в жизни сигарету, позаимствованную из папиной пачки.
Он жив, и никто не заметил его отчаянного подвига, его маленькой рецки, и только запах чужого помета еще упрямо лез в нос. Чья это была война, в которую он был, без спроса, втянут, как пушечное, точнее, литературное мясо. Он чудом остался жив и сейчас дрожащими лапками перебирал все, что от него осталась. Вот маленький рассказик с громким названием, про то, как он влюбился в пятом классе. А эта порубленная профессиональными рецами фантастическая пьеска о марсианских ушельцах уже стала похожа на бесплатный общественный туалет, в котором его, автора, много раз не понимали. Еще добрый стишок про майских жуков, который прочитали всего три читателя: он сам, его девушка и еще какой-то взрослый дурак с рецензией о значении русской литературы.
Солнце безобразно красивым полушарием почти плюхнулось в море, как вдруг прозайка вспомнил о соседнем окопчике, откуда во время боя он услышал чей-то отчаянный писк, но не успел прийти на помощь, потому завалили самого. Уж сейчас наш прозайка вдруг кинулся спасать соседнего прозайку, и то, что он увидел, было страшнее самой войны. Ну, над соседним окопчиком возвышалась огромная и еще теплая куча непонятного происхождения, а самого соседского прозайки нигде не было, видимо, он все еще был внутри.
'Это на него какой-то новоявленный классик находил, - решил наш прозайка, - или редактор, или гадкий руководитель жюри, или они все сюда по очереди приходили...'
Он стал отчаянно откапывать своего соседа, крепко зажав нос и стараясь не нюхать эту суровую литературную правду. Уже в полной темноте он наткнулся на почти бесчувственную ножку, потянул за нее и вытащил всклокоченную голову второго прозайки, тут же расчувствовался, обнял спасенного и, заглядывая ему в глаза, участливо спросил:
- Это кто на тебя так наехал.
- А здорово мы их, правда, - вдруг пискнул только что откопанный прозайка и вытер у себя под носом на всю длину еще грязной руки, - ты видел, нет, ты видел, я три рецы кинул, две мимо, а одна, прямо в гада попала.
- Было дело, - с видом бывало бойца, откинулся на край окопа наш прозайка, - я, кажется, тоже одного подбил, но он, того, уполз, видимо, за подкреплением.
- Меня Мишкой зовут, а на прозе я 'Белый Листик', - протянул тонкую ручонку спасенный прозайка.
- А я Сережка, а по-здешнему - 'Задумчивый Медвежонок'.
Ну, наши прозайки еще раз обменялись ручками и пожали их друг другу из самых последних сил.
- А ты, это, за каких воевал? - вдруг недоверчиво спросил Белый Листик Задумчивого Медвежонка.
- Да я, как это, за наших, не бойся, ну, как их там, ну, которые за правду насмерть под себя ходили, - заоправдывался Задумчивый Медвежонок, но так и не вспомнил за кого именно он чуть в полдень не отдал остатки своих литературных способностей.
- А ну их, - вдруг предложил Белый Листик, - давай лучше с тобой рецами меняться. Я стану твое хвалить, а ты мое перехваливать, все и подумают, что мы писать умеем.
- Ну, а вдруг опять ЭТИ придут, которые взрослые и на настоящих писателей издалека похожи, навалят на нас снова, чего в них за день накопилось, а мы потом и с мылом не оправдаемся, - загрустил Задумчивый Медвежонок.
За этим неспешным разговором прошла короткая ночь, и солнце встало с другой стороны острова, где два других начинающий прозайка тоже сидели в обнимку на дне одного из своих окопчиков и негромко пели только что сочиненную ими песенку:
'Рецы враждебные веют над нами,
Взрослые дядьки нас злобно гнетут.
В бой роковой мы не вступим с врагами,
Умные долго здесь не живут...'
***
А спустя месяц при большом стечении народа на месте этой великой битвы был установлен на острове памятный знак, в виде огромного булыжника, на котором была написана вся правда острова Проза.ру:
'На взаимной литературной похвальбе стояла, стоит, и веками будет стоять вся наша русская литература. И всяк в этом усомнившийся станет врагом нашим, а приблизившийся лестью к нашим стопам, нами же и возвышен будет'.
Уж многие при этом плакали, и только наш прозайка Задумчивый Медвежонок угодливыми лапками положил на камень связанный им же маленький веночек, а сам про себя зло подумал, что когда он вырастет, все дураки к этому времени уже состарятся и умрут, иначе, он их сам поубивает. А вслух наш прозайка верноподданнически произнес:
- Слава литературным героям!
И его тут же наградили ответной рецензией:
- Героям литературы слава!
Это 'Повесть о Настоящем прозайке', о самом рядовом, начинающем прозайчонке, вступившим в неравный бой с лауреатской нечистью и своей дохлой грудкой спасший тогда сайт Проза.ру от около литературного помешательства.
Алексей ВИНОГРАДОВ.
март-апрель 2004 года.
ПОСЛЕДНИЙ ГЕРОЙ ОСТРОВА ПРОЗА.РУ
А через год страшное АНО 'Поддержка культурного наследия' и спонсоры сайта отвернулись от сайта Проза.ру и с 1 января 2005 года решили прекратить финансирование проекта. Они назвали главного администратора сайта острова 'Проза.ру' последним героем и последними словами 'прокляли' этот литературный проект за несмываемую порнографию (не эротику), низкий творческий (точнее, серый) уровень и уже всеми видимую голубизну сайта, на котором люди нетрадиционной, так сказать, сексуальной ориентации мягко говоря объединились и начали буквально насаждать этот вид полового искусства на голову нормально любящего авторского большинства. Я не знаю, переименуют ли этой сайт в 'Голубую линию', но, во всяком случае, уже примерно пятая часть сайта называется именно так. Да уже и раздаются угрозы, что на сайт Проза.ру подают в суд за распространение порнографической литературы, где все органы называются непечатными словами, а действия эти органы (извините) производят там самые подробные, то есть непотребные и непечатные.
Впрочем, все уже давно понимают, что сайт Проза.ру не является литературным сайтом, потому что никогда им и не был.
Алексей ВИНОГРАДОВ.
ноябрь 2004 года.
В приложении СЛОВАРЬ ОДНОГО СЛОВА:
Графоман, по моему собственному определению, это человек, который неадекватно оценивает свои творческие возможности, и он не только бездарно пишет, но и агрессивно нападает на любого, кто указывает ему на слабость его творений. В жизни графоманы не обязательно глупые и ограниченные, они могут быть и умными, приятными и способными в чем-то другом людьми, но со временем графоманское творчество полностью или частично подавляет их личности, раздваивает сознание, пораженная часть которого уже служит лишь для того, чтобы убеждать человека в его несуществующих писательских способностях. Это, конечно же, не болезнь в медицинском ее понимании, это лишь симптомы одной из человеческих страстей, которая с каждым столетием поражает все больше количество людей и отнимает у них не время, а возможность реализовать себя в чем-нибудь другом.