- Я потому для вас чужой, - говорил ей тем временем другой мальчик, - что у вас родословная имеется, а я - дворняга. У тебя отец - знаменитый профессор, порода Татарниковых известная; Антон в семью Рихтеров попал, а у них все торжественно - как у сенбернаров. Теперь Рихтеры вообще с Голенищевыми породнились - там предков целая картинная галерея, один другого важней. А у меня отца не было вовсе, мать не сказала, какой он из себя. Дед с войны не вернулся, только фотография осталась, на ней и лица не разглядеть, - Андрей Колобашкин сознательно не упомянул о Тофике Левкоеве, хотя знал, что Соня - не родная дочь Татарникова, знал, кто ее настоящий отец. Но в его представлении Левкоев был вовсе недоступной величиной, стоило подумать том, чья дочь Соня на самом деле - и она делалась бесконечно далека. - Вы всегда будете заодно, потому что у вас еще бабушки дружили и прадедушки в одну гимназию ходили.
- Может быть, прадедушки ссорились, - сказала Соня, - у породистых собак все сложно.
- Так это же все равно. Как в политике: большие страны воюют, потом дружат, потом опять воюют. Если бизнесмен хочет бизнесмену понравиться, он у него сначала пару заводов украдет, потом ему бензоколонку уступит, потом они вместе в баню сходят, а потом совместно нефтепровод станут прокладывать на ворованный кредит.
- Всем ты, я вижу, недоволен, - сказала Соня.
- Так я же не ворую, что мне радоваться.
- По-твоему, все вокруг воруют?
- Все, - убежденно сказал другой мальчик. - Надо что-нибудь обязательно украсть, чтобы стать порядочным человеком.
- Неужели другого способа нет?
- Нет.
IV
Не далее как три дня назад Соня слышала, как в доме на Малой Бронной обсуждали схожую тему. Дмитрий Кротов созвал гостей - поводом послужило новоселье - и поднял тост за согласие.
- Сегодняшний вечер, - сказал хозяин стола, - собрал людей многих профессий, несхожих убеждений, разных гражданств - так что же объединяет нас за этим столом? Кто-то скажет, что это - общий бизнес. Позвольте возразить. Я знаю, что интересы господина Портебаля порой приходят в противоречие с интересами Германа Федоровича Басманова, интересы министра культуры Аркадия Ситного подчас отличны от интересов заместителя министра Леонида Голенищева, а интересы издателя Василия Баринова не буквально совпадают с интересами издателя Петра Плещеева. Более того, мне доподлинно известно, что интересы издателя Плещеева не всегда тождественны интересам Плещеева-антиквара! И я приветствую эти противоречия. Именно эти противоречия делают жизнь интересной. Но! Но есть нечто, что объединяет всех нас, есть общая убежденность, а лучше сказать, общее свойство. Как назвать это свойство? Как определить своего и отделить чужого? Не кокардой же? Не по гвоздике в петлице мы должны узнавать союзника. Партбилетов, - сказал лидер демократической партии, - мы, слава богу, в кармане не носим, инакомыслящих не преследуем. Но есть такая вещь, которая всех нас роднит! Я предлагаю выпить за основной принцип объединения мыслящих людей - за порядочность!
И гости подняли бокалы.
- Позвольте старому журналисту, законнику, - говорил депутат Середавкин и тянул свое утиное лицо и бокал по направлению к Кротову, - за гражданскую порядочность! За либерализм!
- Порядочность, - говорил Кротов, - есть основной критерий либерализма. Так уж повелось у нас в России еще со времен диссидентских посиделок на кухне, что, спрашивая про нового знакомого, мы всегда уточняем: а он порядочный человек? Заметьте, мы спрашиваем не про убеждения, не про место работы - а про некое абстрактное свойство. Для нас, русских интеллигентов, порядочность - далеко не абстракция. Порядочность - это то, благодаря чему интеллигенция выжила в трудные годы, сохранила свое единство и - победила. Порядочность - это пароль российской интеллигенции. Ты можешь быть монархистом или анархистом, либералом или консерватором, правым или левым - но порядочен ли ты? Мне приятно сознавать, что как бы ни рознились взгляды, но господин де Портебаль без опаски может довериться порядочности Германа Басманова, а Аркадий Ситный смело может повернуться спиной к Леониду Голенищеву.
Гостей нимало не удивило, что работники Министерства культуры должны радоваться тому факту, что могут поворачиваться друг к другу спиной, не опасаясь удара. Напротив, гости констатировали, что прогресс в отношениях налицо. Соня, наблюдая застолье, неожиданно сравнила его с репортажем из жизни обитателей джунглей, который видела по телевизору: крупные хищники выходили на водопой и во время водопоя спокойно поворачивались друг к другу спиной и не грызлись. Собрание у Кротова, собрание людей, бесспорно, сильных и властных, отличали взаимная предупредительность и такт. Сильные звери спустились к воде и забыли распри. Что же является водоемом для них - ведь не шампанское же? Соня поняла в тот вечер, что живительной влагой, примиряющей разногласия, является либерализм. Сильные звери спускались из чащи попить либерализма - и Соня подумала о Кротове как о человеке, который не на словах, но на деле сумел примирить общество.