Он делал это и раньше, таращился на меня, много раз на самом деле, но почему — то сейчас все иначе. Его взгляд стал более задумчивым. Более проницательный. Более поглощенным.
Не знаю, почему и когда, но что — то изменилось. Воздух между нами изменился. Он плотный. Раскаленный.
Напряженный.
Я пытаюсь снова, не отрывая глаз от учебника.
— Что? Выкладывай.
Не хочу показаться раздраженной, но это странное молчание в сочетании с темными глазами, смотрящими на меня, сводят с ума.
— Может, ты уже хоть что — то скажешь? — я снова отложила маркер. — Я не знаю, что с тобой происходит в последнее время, но у меня здесь ничего не выходит. Ты и твое тяжелое дыхание выводите меня из себя и сводите с ума.
Он отводит взгляд и смотрит в противоположный конец комнаты, прежде чем ответить.
— Ничего не происходит. — Он снимает кепку и проводит кончиками пальцев по своим роскошным волосам. Они торчит дыбом, растрепанные. — Просто несколько ночей выдались тяжелыми, вот и все.
Несколько тяжелых ночей, с этой информацией я могу работать.
— Как так?
— Я… не очень хорошо спал.
Похоже, он не хочет признаваться, но я настаиваю.
— Почему?
Оз неловко ерзает.
— Просто какие-то дурацкие сны. Ничего страшного, но каждый вечер одно и то же.
Я делаю паузу.
— И о чем эти сны?
ОЗ снова ерзает.
— Ни о чем.
— Ни о чем? — Скептически спрашиваю я. — Сны ни о чем не будят тебя каждую ночь, Себастьян.
— Эти сны ни о чем, — морщится он.
— Значит, они не ни о чем, а о чем — то.
Нос сморщился.
— Ты нарочно пытаешься меня запутать?
— А это работает?
— Да.
— Так ты расскажешь мне, о чем они?
— Конечно, почему бы и нет.
— Погоди, погоди, погоди! — Я подняла руку. — Стой! Прежде чем ты выпалишь это, позволь мне угадать; они о зомби-апокалипсисе, которые приближаются, чтобы сгрызть твое лицо, и ты не можешь убежать, независимо от того, как быстро ты бежишь?
Его рот дергается в усмешке.
— Нет.
— Это как-то связано с твоими родителями или сестрой?
— Нет.
Постукивая по подбородку маркером, я делаю вид, что думаю долго и напряженно.
— Ты падаешь в темную дыру, вместо без Нетфликс и развлечений, без борьбы, и ты не можешь заставить ни одну девушку трахнуться с тобой.
— Ты такая умница, знаешь это?
— Я права, да? Это как — то связано с сексом.
Его хмурый лоб слегка приподнимается.
— Становится теплее. Ага. Я бы сказал, что тепло.
Я закатываю глаза.
— Конечно, это связано с сексом. Как ты предсказуем, — с моих губ срывается вздох. — Кто — то использовал зубы, чтобы сделать тебе минет? — Я задумываюсь, прежде чем мгновенно зажать рот рукой. — Боже мой, неужели я сказала это вслух?
Он превращает меня в извращенку.
— Да, конечно, но не беспокойся: ни один минет не пострадал при создании моего сна.
— Значит, это не был кошмар?
— О нет, был… определенно был кошмар.
— Меня ведь там не было? — шучу я. — Я— звезда шоу! Ха-ха.
Он не отвечает. Просто сидит и…
— Оз, — я на мгновение закрываю глаза и медленно говорю: — Пожалуйста, скажи мне, что меня не было в твоем извращенном сексуальном сне.
— Тсс, я же сказал, что это был кошмар, — поясняет он. — Не сон.
— Семантика, — отмахиваюсь я от него. — Пожалуйста, скажи мне, что я не была звездой твоего извращенного сексуального кошмара.
— Хорошо. Я тебе не скажу.
Оз театрально закатывает глаза, перебарщивает, потому что этот жалкий ублюдок лжет, и мы оба это знаем.
Я прочищаю горло.
— Это не было… хм… фантазией, верно? — Я с трудом выговариваю слова, щеки пылают.
— Нет, черт возьми. Это определенно был кошмар. Сколько раз я должен повторять?
Он опрокидывает бутылку с водой, и я восхищенно смотрю на егомощную шею, когда он наклоняет голову, чтобы глотнуть.
— Но… — начинает Оз, опустив плечи и небрежно изучая свои ногти. — Было бы так плохо, если бы это было так?
Было бы так плохо, если бы я была его фантазией? Нет, не было бы. Это было бы совсем неплохо.
На самом деле, держу пари, это было бы чертовски хорошо.
И это часть проблемы, не так ли? Боже мой. Потрясающий, переворачивающий жизнь секс с Себастьяном был бы хорош. Отличный. Феноменальный. Эта грудь, эти бедра. Этот невероятный член, который он спрятал в свои джинсы.