Я надела свои очки.
— Дело не в том, что у меня нет манер. Они есть. Но мои родители не чокнутые, как мама Марси. Когда я у нее дома, мне приходится быть очень осторожной, чтобы не пить из крана. — Джонни засмеялся. Я продолжила говорить. — Ее мама милая, но может быть ужасным снобом. Время от времени родители Марси берут нас в Чикаго на обед в «Алинеа». Это ресторан молекулярной кухни.
Джонни посмотрел на меня с недоуменным лицом.
— Это что, еда? Звучит жутко.
— О нет, это сумасшедший потрясающий ресторан. Он выиграл все награды. И он милый… я имею в виду, льняные салфетки, настоящее произведения искусства на стенах. И мужчины, которые должны носить пиджак, верно? Если парень приходит туда без пиджака и в бейсбольной кепке, а мама Марси видит его в двери, она становится раздраженной и шепчет Марси «ННКМ».
— Что такое «ННКМ»?
— «Не Наш Класс, Милая». Марси объяснит позже. Все из ННКМ являются ниже для семьи Беофорт по социальному статусу, согласно словам ее матери. Она сказала, что ее мать использует ННКМ как код. Как секретный шпион или что-то еще.
Джонни почесал бок и провел пальцами по волосам. Он попытался сгладить хохолок над правым глазом, но тот продолжал спадать вперед.
— Я не понимаю, — сказал он, — если парень не сможет услышать ее, зачем нужно использовать код?
Я откинулась назад на скамью позади нас и вытянула ноги вперед.
— Согласно маме Марси, только люди, не имеющие социального положения, на самом деле используют этот термин. Если оно у тебя есть, ты никогда не будешь о нем говорить.
— Ооо. — Джонни кивнул головой. — Словно герпес.
Я покатилась со смеху. Смех был таким сильным, что мой бок свело судорогой, и я не могла разогнуться. Затем я выпрямилась и ударила руку Джонни костяшками своей руки.
— Я должна запомнить это.
Джонни улыбнулся в пол. Он отбивал ритм мысками своих черных ботинок.
— Это Доктор Мартенс?
— Да.
Он наклонился вниз, чтобы завязать шнурок. Я кивнула.
— Милые.
Мы сидели, ничего не говоря, пока бесконечная на вид танцевальная мелодия в стиле техно пульсировала в спортзале. Я ковыряла ноготь. Джонни скрестил руки, а затем снова опустил их. Его нога постукивала в ритм песне.
Он сказал:
— Так ... ты любишь музыку?
Это был довольно глупый вопрос. Кто не любит музыку? Хорошо, возможно, некоторые пуританские фанатики в Хиксвилле. Но, в действительности, это было то же самое, что спросить «Ты любишь еду? Не правда ли, кислород — отличная вещь? У тебя есть кожа?». Я знаю. Однако я знаю, что он имел в виду.
— Да. Но такую ... не очень, — сказала я. — А тебе она нравится?
— Неа, — сказал он. Затем качнул своей головой назад и вперед. — Это нормально. Некоторым людям она нравится.
— Предполагаю, твой друг Ной — один из них.
Джонни покачал своей головой.
— О, он не выбирает музыку. Он просто работает с оборудованием.
— Ааа, — сказала я. Я старалась моргать глазами достаточно часто, чтобы противостоять мигающему свету. — Интересно узнать, кто же выбирает музыку.
— Ну, на самом деле... — Джонни выпрямился и прочистил свое горло. — Поскольку ты упомянула, признаюсь — это я. Я делаю это.
Я уставилась на Джонни в изумлении.
— Что? Не может быть!
— Да, я свожу плей-листы для каждых танцев, начиная с первого класса старшей школы. — Он указал своим подбородком на мою толстовку. — Тебе нравится The Connells4?
Я толкнула его плечом.
— Боже мой, ты знаешь The Connells? Я обожаю их.
— Знаю их? — произнес Джонни. — Лично я думаю, что это одна из самых недооцененных поп-инди групп во всем движении пост-панка.
Я моргнула.
— Ух ты. Эмм... да, я полностью с тобой согласна. — Я вытянула свой балахон так, чтобы можно было прочитать надпись, несмотря на то, что она была перевернутой и начиналась с убойной шутки. — Я не понимаю, почему они не успешные.
— «'74-'75»5 была вполне популярна в Европе. — Джонни поднял свои брови. — Что еще ты слушаешь?
Я развернулась и подтянула свою ногу на скамью.
— Я безумный, сумасшедший фанат The White Stripes6.
— Абсолютно закономерно. Они вне пределов современности. Джек Уайт7 — потрясающий музыкант.
— Корме шуток. The Raconteurs8?
Джонни повернулся лицом ко мне.
— Боже мой, его работа с ними просто сводит с ума. С «Salute Your Solution»9 позднее сделали микс.
— Удивительно.
Мы усмехнулись и кивнули друг другу.
Начала играть «I‘ll Be Your Mirror» группы The Velvet Underground & Нико10, и я сказала:
— Ух-ты, хороший выбор. Боже, если бы я знала, что ты сводил плей-листы все три года, я бы приходила на танцы чаще.