Джонни открыл рот, как будто собирался что-то сказать, но когда началась лирическая песня, он просто повернулся вперед и сгорбился на своих коленях.
— Ты в порядке? — спросила я.
— Все отлично. — Он попытался убедить меня, что все в порядке, не поднимая взгляда.
— Нет проблем.
Я искала на танцполе Гейба, но нигде не видела его. Зато я заметила Тодда и Аманду, прижимающихся друг к другу и качающихся под музыку. Она водила ногтями вверх и вниз по его рубашке поло, когда они танцевали.
Джонни поднял голову и тоже наблюдал за толпой. Один парень обернул серебряную ленту вокруг своей девушки и держал концы, в то время как она медленно танцевала перед ним.
— Ты любишь танцевать? — спросил Джонни.
О Боже. Это неловко. Он спрашивает, люблю ли я танцевать? Мой рот был широко открыт, в то время как я задумалась над более глубоким смыслом этого вопроса. Он, должно быть, почувствовал мои сомнения, потому что выпалил:
— Я ненавижу танцы. Думаю, что ненавижу. Я просто… Я просто в ужасе. Я полностью нахожусь в музыке, но действительно не могу танцевать.
Ух. Облегчение.
— Да, ты говорил об этом сегодня утром. И я не могу. — Я нацелила свой большой палец на танцующую пару. — Не то что бы я назвала это танцами.
— Ха. Верно.
— Иногда я скучаю по временам, когда у людей было мужество.
О, Боже. Это звучит неправильно. Я сказала:
— Имею в виду, когда были продуманные вечеринки, все наряжались и танцевали классические танцы и все остальное.
— Да.
Мы сидели и не разговаривали на протяжении нескольких песен. Были один или два предсказуемых хита, но также играло и несколько неизвестных «драгоценных камней». Немного Chairlift11. Немного The Killers12. Немного Plain White T‘s13 (должна играть в родном городе парней), и даже местная группа, название которой я люблю — Kicked Off Edison. Этого было достаточно, чтобы показать, что у Джонни потрясающий вкус в музыке.
Я барабанила своими пальцами по скамейке.
— Сколько времени?
Джонни посмотрел на свои часы.
— Восемь минут.
Я потянулась.
— Где Мар носит?
— Понятия не имею.
— Возможно, мне стоит пойти поискать ее.
Как только я встала, музыка остановилась и директор Миллер подула в микрофон. Ее часы, наверное, спешили. Возможно, именно так она поймала своего обманывающего мужа. Свет стал ярче, и я увидела Мар, машущую мне и показывающую большой палец с другого конца зала. Час икс настал.
Директор Миллер сказала:
— Выпускники! Выпускники! Выпускницы и выпускники! — Она сделала паузу, чтобы посмеяться над своей хромой шуткой. — Позвольте мне прервать вас на минуту. Что ж, мы собрались здесь, чтобы начать новый год с шиком! Да! И отпраздновать приобретение знаний о браке и партнерских отношениях! Для начала я хотела бы, чтобы каждый из вас станцевал следующий танец с вашим партнером по образовательному браку! После этого веселитесь! И наслаждайтесь вечером!
Никто не двигался.
Кроме Джонни, Мар и меня. Я просигналила Мар, и она помчалась к Аманде.
Джонни и я двинулись к Тодду. Мы знали: у нас есть только несколько секунд перед тем, как свет погасят. Мар добралась до Аманды первая и начала указывать на ее лицо — отвлекала разговором о косметике, я думаю. Затем Джонни зашагал чуть впереди меня. Он кружился справа, повернулся, и… случайно натолкнулся на Тодда сзади. Тодд начал падать вперед. Джонни поймал его, но продолжил толкаться и неловко обращаться, при этом многократно извиняясь. Поскольку Тодд наклонился, я небрежно подошла к нему, вытащила наше секретное оружие из пластикового пакета, лежащего в кармане моей толстовки, и шлепнула им по заднице его штанов хаки. Благодаря всем толканиям и неловким действиям Джонни Тодд ничего не заметил. Только когда он встал, а Аманда завопила, он понял, что на него надет подгузник для взрослых с шоколадным пудингом, солидолом14 и мясом из тако. Клейкие этикетки помогли, но солидол действительно заставил его держаться.
— ЧТО ЗА ЧЕРТ! — закричал Тодд, резко повернулся и увидел меня.
Я скрестила свои руки и улыбнулась.
— О, бедный ребенок, — сказала я. — Мамочка забыла сменить тебе подгузник?
Тодд снял подгузник со своей задницы и сделал фатальную ошибку: поднял его вверх. Келли Брукс закричала, словно это была отрезанная голова ее божества, Марты Стюард. Все вокруг обернулись и уставились на нас. Аманду начало тошнить, она прикрыла рот рукой и убежала в сторону туалета.
— Святой... Что...? Ооо, ты покойница, ПРИНЦЕССА МОКРЫЕ ШТАНИШКИ, — сказал Тодд. Громко. В общем, все услышали имя.
Кроме этого, у меня тоже было для него прозвище. Фактически, я позаимствовала идею у директора Миллер. Я сделала глубокий вздох и сказала: