Она открыла глаза и слегка кивнула.
— Не слишком краткосрочное решение, — сказала она.
— Хотела бы я, чтобы оно у меня было.
Я действительно хотела. И у меня появилась идея.
— Держу пари, что смогу тебя немного воодушевить.
Она скривилась и покачала головой:
— Ха. Сомнительно.
— Ну, смотри.
Я сползла с кровати и стала перед ней посреди комнаты. Я положила руки на бедра и закричала:
— ГОТОВА? ХОРОШО. — И хлопнула по бедрам. — У НАС ЕСТЬ ДУХ, ДА. У НАС ЕСТЬ МАКСИМАЛЬНЫЙ ДУХ. ВЫ ДОЛЖНЫ САМИ ЭТО УВИДЕТЬ, ПОТОМУ ЧТО КОГДА МЫ БОЛЕЕМ, ВЫ УСЛЫШИТЕ ЭТО. НЕ МАЛО. — Шаг и поворот. — НЕ МНОГО. — Шаг вперед и прыжок. — ЭТО. — Приседание. — МАКСИМАЛЬНЫЙ ДУХ. — Русский прыжок. — И ВЫ ЗНАЕТЕ. — Вперед-назад, вперед-назад. — ЭТО ОЧЕНЬ ГОРЯЧО! — Облизываю палец и касаюсь задницы. — ПШШШШШШШШ.
— О. Мой. Бог. — Марси закрыла лицо и покатилась назад, смеясь. — Божемойбожемойбожемой! — Она вдруг села. — Фи! А ты и вправду хороша.
— Ты, очевидно, бредишь из-за слез.
— Нет, ты была совсем не плоха. Хотя я признаю, что ты в образе чирлидера — это одна из самых странных вещей, которые я видела в своей жизни.
— Мне нужно поработать над прыжком, — сказала я.
— Все равно. Мне очень понравилось. — Она лучезарно улыбнулась мне. — Спасибо, Фи.
— Ну ладно. Только ты получила частный показ, Мар.
Я позвонила родителям и сказала им, что остаюсь на ужин.
После ужина я позвонила им и спросила, могу ли остаться на ночь. Они разрешили, поэтому мы с Мар допоздна делились друг с другом деталями, которые упустили за время нашего временного разлада, как мы его называли.
Я рассказала ей о Саманте Пиклер. Она заново перечислила все лучшие черты Джонни Мерсера. Я рассказала ей о дяде Томми и показала ей бабушкины кольца, которые носила. Она рассказала мне обо всем, что случилось между ней и Гейбом. Я слушала, хоть это все и было... о Гейбе.
Было похоже, что временного разлада между нами и не было. Но мы обе знали, что он был.
Только теперь он принадлежал нам.
Глава 27
Итак, я помирилась с Мар. Помирилась с Сеньором Недежание. И даже заключила шаткое перемирие с Амандой. Единственным человеком, с которым я все еще должна была разобраться, был Джонни Мерсер.
О да, также мне нужно убить Гейба Уэббера, но у меня на это еще много времени. Сначала я должна сделать так, чтобы Джонни больше не ненавидел меня. Я пыталась поймать его на исчислениях, но он всегда приходил со звонком на урок и исчезал сразу после звонка с урока.
В пятницу он снова сбежал от меня, а я не могла позволить, чтобы проблема оставалась нерешенной все выходные, и поэтому решила позвонить ему. Я взяла номер у Мар, после занятий пробралась в свою комнату, пару раз глубоко вдохнула, как Мэгги Кляйн, и набрала номер.
Ответил женский голос:
— Алло?
— Да, здравствуйте. Могу я поговорить с Джонни?
Я горжусь знанием телефонного этикета.
— Могу я узнать, кто его спрашивает?
— Фиона Шиан, — сказала я.
Я слышала, что она прикрыла трубку рукой, чтобы позвать Джонни. Затем из трубки донесся приглушенный разговор. Потом более громкий приглушенный разговор. И еще более громкий. Затем я, наконец, услышала в трубке глубокий шоколадный голос Джонни:
— Привет, Фиона.
Мне внезапно захотелось еще больше уединения, поэтому я запрыгнула в шкаф, закрыла дверку и уселась в кромешной тьме на кучу грязной одежды.
— Привет, Джонни. Хм, все хорошо? — спросила я, имея в виду приглушенные разговоры, чего я, вероятно, не должна была делать, но наплевать. — Я не создала тебе проблем своим звонком?
— Не-а, — ответил он. — Что случилось?
Еще один глубокий вдох. Я полагала, что могла бы решить проблему, пока у меня был шанс.
— Ладно, не сердись на Мар и на меня, но она рассказала мне обо всем дерьме, которое директор Миллер заставила тебя делать из-за той шалости, и я хотела извиниться и поблагодарить тебя. Надеюсь, ты не ненавидишь меня из-за этого, или из-за костра, или из-за того, что я порвала твою записку. Я это сделала только потому, что я думала, ты говоришь, что я бесчувственный сноб и что я тебе не нравлюсь. Надеюсь, что ты позволишь мне отплатить тебе моим iPod и колонками или, по крайней мере, позволишь мне оплатить твой семинар или что-то еще, потому что я на самом деле не могу выдержать, когда ты на меня злишься, что, я знаю, ты делаешь. Я все понимаю, но не хочу этого, поэтому, пожалуйста, скажи мне, что ты меня прощаешь.
Тишина.
— Это все? — спросил Джонни.
— Думаю, да.
Тишина.
Я спросила:
— Ты злишься?
— Не-а.
— Я правда извиняюсь.
— Я тоже, — сказал он.