Боль летчика пробилась и ко мне. Машинально схватившись за левое плечо, я быстро сказал: "Все! Хватит!"
— Ну, так… — я посмотрел на старшего лейтенанта. Ничего, в общем и целом – подходит… Подучить еще – и самое то будет. Летать умеет, не трус, стреляет не очень точно, но это кому как дано… Решено!
— А? — я взглянул на капитана контрразведки. Он пожал плечами, подумал, и утвердительно кивнул – мол, бери, чего уж там!
— Награды?
— Две "Красные звезды", медаль "За оборону Москвы" и "За отвагу".
— Сбитых сколько?
— Пять, товарищ майор!
— Хорошо! Теперь слушай меня, летун! Товарищ военврач, вы покурить не хотите? А то, пока он будет писать рапорт, время есть.
Врач был парень с мозгами и намек понял.
— Я формирую отдельную эскадрилью. Задача эскадрильи – противодействие фашистским "охотникам", разным там драконам, удавам и прочим тузам. Ломать их будем. Ты как? Пойдешь с нами в небо? Решай – здесь и сейчас!
— А возьмете? — неприкрытая радость в глазах. Что-то не пойму – у него в полку что-то было не совсем нормально?
— А чего ты так обрадовался? В полк не хочешь?
— Да никого уж там, считай, и не осталось… Да и вывели их на перевооружение. Я лучше к вам. Возьмете?
— Возьму! — отрубил я. — Если хочешь, если готов – возьму. Бери бумагу – пиши рапорт. Начальнику Управления кадров ГУ ВВС КА… Прошу… — ну и все, что ты просишь, не маленький… Вот так. Все. Иди, лечись. О нашем разговоре – никому. Понятно? Иди-иди… на концерт еще успеешь.
На рапорт наложил свою первую резолюцию: "Ходатайствую о зачислении в ОАЭ. Командир – майор Туровцев". Во, как!
— Следующий! Военврач, где вы?
В общем, часа за полтора или чуть больше, я сумел переговорить с одиннадцатью летчиками. Молодой врач выходил курить еще два раза. Всего дважды… Один парень мне не понравился – трусоват, у нескольких сроки выздоровления превышали данные мне сроки формирования, кто-то не подошел по другим причинам.
А уж насмотрелся я боевых эпизодов! Особенно мне запомнились два…
Север. Аэродром где-то под Мурманском. "Мой" летчик, чуть покачиваясь под резким, холодным и влажным ветром, стоит в куцей шеренге пилотов. Перед строем командир в кожаном реглане. Он невысок, жесты рукой резкие, рубящие. Речь грамотная, уверенная. Непарламентских выражений, таких модных у некоторых категорий начальства, он избегает.
— …Я знаю, что эти "Харрикейны" не подарок… Сам на них летаю. Но идет война! Потеряли "Ишаки" – будем летать на этих птеродактилях! Это тоже оружие. Его надо знать, и умело применять, товарищи! Двенадцать пулеметов! Да вы немцев на куски можете резать. Вон, недавно, Коваленко перерубил очередью "Ю-87"! Как пилой отрезал. Что, видели? Вот так-то…[2] Радиостанции есть, опять же… А самолеты, что ж… Скоро будут и наши самолеты! Лучше этого английского барахла! Лучше немецких мессеров, товарищи. Скоро, уже скоро…
Командир внимательно смотрит в глаза стоящих перед ним летчиков.
— Сейчас идем на прикрытие конвоя. Я в ударной группе. Ты, капитан, — прикрываешь… Немцы, конечно, будут пытаться ударить по конвою… Ни одна! Ни одна бомба не должна упасть на корабли! Иначе – грош нам цена как летчикам, как коммунистам и комсомольцам, как бойцам! Тяните мессеров на вираж, связывайте их боем и уводите в сторону. А мы будем резать лаптежников. Стрелять – в упор! Видишь заклепки на немце – стреляй! Назад смотреть так, чтобы видеть костыль своего самолета! Следить за напарником, выручать! Понятно? По машинам!
Это же Борис Сафонов! Знаменитый ас воздушной войны на Севере! Э-э-х, как жалко, что так рано погиб! Такой командир полка, такой ас, такой мужик. Как жалко… Неужели в этом бою? Вроде нет… Рано…
Летчик в кабине. Сиденье пилота расположено непривычно высоко, фонарь – весь в переплете рамок силового набора. Куда ни посмотришь – переплет! Неудобно, обзор неважный. В полете "Харрикейн" плавный, устойчивый, но – какой-то "тормознутый". Точно – птеродактиль!
Впереди виден густо дымящий конвой, маленькими водяными паучками вокруг него бегают сторожевики. А вот и немцы! Показалась группа лаптежников, больше десятка самолетов. Их прикрывают штук восемь "Мессершмиттов". По-моему, это еще "Ме-109Е", "Эмили"… Хорошо, что так. Эти попроще будут. Не так страшно…
2
Реальный факт, реальное имя. А. Драбкин "Я дрался на истребителе", Москва, "Яуза" "Эксмо", 2006 г. Интервью Н. Голодникова