Технически, это было что-то между моим сном и межмирьем, но мне настолько надоела моя беспомощность, что я дико захотел ощутить былую — до проклятья Ануба — мощь.
В затылок ударил знакомый ветерок, и выпущенное на волю Касание Госпожи отозвалось резкой мигренью.
Шрам на плече запульсировал огнём, и я, сжав зубы, застонал от боли.
Не знаю, сколько длился этот миг, но, когда ветерок исчез, а боль отступила, голоса накинулись на меня с удвоенной силой.
Волна Смерти
Темный огонь
Кольцо Тьмы
С каждым использованным заклинанием я становился всё слабее, а голоса все громче. Более того, я почувствовал, как чужие воспоминания снова пытаются принять чей-то образ.
И только когда сил практически не осталось, я понял, что нужно делать.
Подавив накативший приступ клаустрофобии, я постарался унять бешено бьющееся сердце.
— Подходи по одному… — проскрипел я и открыл свой разум настойчивой пожилой училке, которая лупила меня своей указкой.
— Будешь ещё пачкать тетради чернилами? А?! Будешь?
— Буду! — я с трудом подавил рвущиеся наружу слезы боли и обиды, и посмотрел мучительнице в глаза. — Моя тетрадь, мои чернила.
— На уроке! — взвизгнула тётка и замахнулась указкой.
— На уроке не буду, — спокойно отозвался я, хотя так и хотелось вмазать по ней Копьем Тьмы. — Только если случайно.
— Да я тебя….
— Вам на пенсию пора. Учитель — это не про кляксы, учитель — это про знания и про любовь.
Ещё вчера я бы или выбежал из класса, или оттолкнул взбешенную тетку от себя, но пара часов, проведенные с Алексеем, дали понимание, что такое настоящий учитель.
Женщина подавилась заготовленным обвинением и с удивлением уставилась на меня.
— Мы все устали, — на этот раз я говорил чистую правду. — С нами сложно, я понимаю, но вместе мы справимся.
Указка медленно опустилась, а по щеке не старой ещё в общем-то учительницы, сбежала одинокая слеза.
— Прости… — с трудом выдавила из себя женщина, — не знаю, что на меня нашло…
Я хотел что-то сказать, но мир завертелся, и я снова оказался в саркофаге.
— Один готов, — беззвучно прошептал я, уже увереннее пуская в свой разум следующий шёпот.
— Дерись, трус! — Высокий, на голову меня выше деревенский пацан горделиво выпятил грудь. — Или катись отсюда и не смей больше называть себя магом!
В стороне стояли две девчушки, и если левая смотрела на моё избиение с интересом, то правая, с плохо скрываемой жалостью.
— Нет, — всё тело болело, но я через силу поднялся на ноги. — Тебе не сломать мою мечту!
— Ах так? — глаза пацана опасно сверкнули. — Тогда держи!
Перед глазами мелькнул грязный кулак, и в голове вспыхнула сверхновая. Было очень больно, но я упрямо протянул.
— Я маг!
Бамс!
— Маг!
Дыщ!
— Маг!
Сначала показалось, что тщедушное тельце не выдержит, но после третьего удара страх отступил, что ли?
Да, было больно, но взамен пришло понимание — Я. Настоял. На своем!
Пятый удар я не почувствовал, на шестом сплюнул кровью и улыбнулся, на седьмом — ударил в ответ.
— Это нечестно! — заверещал пацан, которому я каким-то чудом расквасил нос. — Я! Я хочу быть магом!
— Ну так будь… — я с недоумением посмотрел на отступившего на шаг пацана. — Я разрешаю.
— А ты?
— И я буду, — я пожал плечами. — Вместе будем.
— А так разве можно?
— Пффф! — я облизал губы и сплюнул кровью. — Можем даже их, — я кивнул на девчонок, — с собой взять.
— П-правда? — а это уже кто-то из них.
— Правда, — поморщился я. — Вот только…
И снова я не успел договорить. Мир сделал сальто, а я вновь оказался в саркофаге.
— Минус два…
Ссоры с родителями, с братьями, сёстрами и со случайными прохожими…
Конфликты в школе, во дворе, на работе и на отдыхе…
Страх сделать ошибку, быть непонятным, сделать что-то не то…
Я проживал десятки, сотни жизней, и единственное, что помогало мне сохранить рассудок был отсчет.
— Минус семь…
— Минус сорок…
— Минус сто два…
— Минус двести тридцать…
— Минус четыреста шесть…
— Минус восемьсот восемьдесят семь.
На грани сознания мелькнула мысль: «Какое-то неровное число. Ни туда, ни сюда». Привычно откинув её в сторону, я потянулся разумом к очередному образу, но…
— Всё, что ли? — с недоумением проворчал я, а в следующий момент почувствовал, как кинжал фон Лютика, который я обронил, жжет сквозь одежду. — Ай!
Чудом выкрутившись, я нащупал артефакт, и стоило мне коснуться его рукояти, как в следующий момент осознал, что… падаю.
Извернувшись, словно кошка, я приготовился приземлиться, но оказалось, что… я завис в воздухе.