Растянувшись на животе на пледе и упершись подбородком в сложенные перед собой руки, Ника сквозь прищуренные глаза наблюдала за отдыхающими. Берег заполнился людьми, решившими провести день на пляже. Кто-то ел бутерброды, запивая газированной водой. Мамы, приложив ладонь к глазам, наблюдали за малышами. Мужчины загорали, пили пиво, играли в карты. Соседнее озеро облепили рыбаки. На другом взрослые с детьми катались на лодках и катамаранах. База ожила. На дорогах стояли машины, прикрытые от солнца тентами. Неподалеку рубили сухие дрова, и отовсюду тянуло дымом и ароматом жарящихся шашлыков.
Идиллия и красота. И только ей не давала покоя навязчивая мысль, что она забыла что-то очень важное. То, что поможет им всем выпутаться из этой ситуации. Но как Ника ни старалась, память отказывалась выдавать ответы.
– Ладно, потом само вспомнится, – перевернувшись на спину, девушка подставила ласковому солнышку живот и, прикрыв локтем глаза, опять задремала.
Три часа спустя, сидя на кухне со стаканом холодного сока, она проклинала свою неосмотрительность. Живот, руки, ноги – все обгорело. Хорошо, что лицо она спасла, зато рукой теперь было больно шевелить. Кожа покраснела, резинка на шортах причиняла нешуточную боль, и Кира, сжалившись, выдала ей свой шелковый халат.
– Что ж ты так неосторожно?
За столом с самым виноватым видом сидел Александр Георгиевич.
– Это моя вина. Для меня естественно постоянно находиться в сознании, и я забыл, как это трудно дается поначалу.
– Ничего, я скоро привыкну. – Ника допила сок. Сморщившись от боли, поставила стакан в посудомоечную машину. Взгляд наткнулся на красивую фарфоровую чашку, из которой пила только Кира. Кажется, старейшина привезла ее с собой. Вид чашки потянул за собой цепочку воспоминаний – дорогой фарфор, аромат чая, тепло и уют чужой кухни, бабушка Настасья. Девушку осенило. – Вспомнила! Амулет!
Обернувшись к наставникам, Ника пояснила:
– Амулет у парня. Он в первые дни следил за мной. Я тогда думала, что это черные риэлторы охотятся за моей квартирой. Но потом выяснилось, что они работают на кого-то из наших. Настасья Валерьевна просила меня достать этот амулет. – Тут девушка жутко смутилась и замолчала.
– Договаривай, чего уж там, – вздохнула Кира, присаживаясь рядом с Красиным.
– Эм… – Ника потопталась, не зная, сесть ей или продолжать стоять, и взялась мыть огромную кастрюлю из-под каши, которая не влезла в посудомоечную машину. Так она меньше нервничала. – Я не думаю, что он захотел бы мне его отдать. Я даже не знаю, как его зовут и где его искать, поэтому установила наблюдение в некоторых местах, где он мог бывать. Потом придумала, как отследить его другим способом. Понимаете, так происходит обучение у темных. Ученик должен сам разработать план, определить, какие для его выполнения понадобятся заклинания. Найти их, самостоятельно изучить и воплотить свою задумку. Удача или провал определяют, сдал ты экзамен или будешь проходить его повторно.
– Оригинальная методика. – Учитель налил себе из графина сок. Предложил Кире, но она отказалась. – И что? Ты достала амулет?
– Нет, но не потому, что не знаю как. Просто не хватило времени.
– Ты считаешь, что этот парень работает на того, кто нам нужен?
Ника закончила мыть кастрюлю, поставила ее в шкаф, вытерла руки полотенцем.
– Возможно, я ошибаюсь. И парень просто помогает Настасье Валерьевне в моем обучении.
– Но ты так не думаешь? – Кира сцепила пальцы, выдавая охватившее ее волнение.
– Не думаю, – вспомнив все обстоятельства этого дела, девушка нахмурилась.
– Ника, в чем дело?
Ника закусила губу – сказать, не сказать? Может, она зря подозревает соседку в дурных намерениях. И потом, если выяснится, что это не так, ей будет невыносимо стыдно. Но тогда как иначе истолковать все ее поступки?
– Вероника?!
Девушка посмотрела на учителя и дико смутилась под его взглядом. Он словно спрашивал: «Ты что, мне не доверяешь?»
Это было трудно. Трудно переломить вбитые с детства инстинкты всегда и во всем полагаться только на себя. Такова жизнь ведьмы. Несмотря на принадлежность к многочисленной семье, каждый жил сам по себе, часто столетиями не сталкиваясь друг с другом. Ее готовили быть взрослой. Учили самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность. А теперь Красин просит полностью ему довериться. Если бы все было так просто.
«Это просто, – сказал ей его взгляд. – Ты доверяешь мне, а я доверяю тебе. Вопрос в другом: готова ли ты сделать первый шаг».