– Ну нет, сам напросился. – Девушка успела его поймать, подтянула к себе и провела щеткой по косматой шерсти.
– Гав! Гав!
– Знаю, не хочешь, но надо. Смотри, на кого ты стал похож. – Она продемонстрировала щетку, полную шерсти.
– Гав!
– Тихо ты. Соседей разбудишь.
– Гав! Гав! Гав! – недовольный, что ему дерут шкуру, Барбос попытался ее укусить, и Ника сдалась.
– Ладно, беги. В другой раз.
Ника отложила щетку, но питомец не собирался никуда идти, и тогда она запустила ему в шерсть руки и взялась пальцами разбирать особо плотные колтуны. Против такого обхождения Барбос не возражал, вытянулся на полу и иногда порыкивал, когда девушке приходилось выдирать клочки шерсти.
– Завтра первое слушание по делу Дениса. Я ужасно за него волнуюсь.
Только собаке она могла доверить свои истинные чувства. Рядом с близнецами приходилось постоянно улыбаться и изображать оптимизм, чтобы хоть немного поддерживать в них бодрость духа. Им потому родители и разрешали пропадать за сотни километров от города на турбазе, чтобы были постоянно заняты и не думали о грустном.
– Жаль, я не могу пойти на суд. Слушание будет закрытым, и меня не пустят.
– Рр!
– Знаю, можно было бы пойти туда незримой и тихонько посидеть в уголочке, но Александр Георгиевич запретил. Я должна постоянно находиться здесь, вдруг вернется бабушка Настасья.
К слову, о соседке. Ее не было дома уже несколько дней. Из-за этого Нике приходилось каждый вечер возвращаться в свою квартиру, хотя она с огромным удовольствием жила бы на базе с Кирой в компании детей, с которыми успела подружиться.
Но пока новости пестрели сводками о пропавших подростках, приходилось думать не только о себе.
– А вот и мы!
Два хлопка – и в комнате появились близнецы, заставив Нику вздрогнуть от неожиданности и запустить в них щеткой.
– Напугали, дураки! Дверь вам на что?
– Через дверь долго. – Денис ухмыльнулся и сел напротив нее на пол. Руки у него до сих пор были в велосипедной смазке.
– Вы хоть дома-то были? – Девушка более чем выразительно глянула на окно, за которым чернела глубокая ночь.
Даша тихонько села рядом. Улыбка парня стала кривой и грустной.
– Были. Мама все время плачет, отец ее утешает. Не хочу провести свои последние часы на воле в такой обстановке, так и тянет перекинуться и порвать кого-нибудь в клочья.
– И вы сбежали ко мне, чтобы поскрежетать зубами на моем плече?
Денис кивнул.
– Брось. Александр Георгиевич разговаривал с адвокатом. У него достаточно материалов, чтобы тебя оправдали.
– А у следствия достаточно материалов, чтобы упрятать меня в кутузку лет на пять.
– Денис. – Ника сползла с матраса и, поддавшись порыву, обняла парня. – Все будет хорошо, вот увидишь.
– Эй, ты чего? – Друг вытаращил глаза и отшатнулся от нее в притворном испуге. – Не надо со мной обниматься. Иначе Ярослав мне голову оторвет.
– Да он уже почти не ревнует, – решила Ника поддержать игру. Все лучше, чем расстраиваться из-за завтрашнего слушания.
– Это ты расскажешь моему надгробию, когда принесешь на кладбище цветы.
– Не говори так, – очень тихо сказала Даша, и сразу резко расхотелось шутить.
Они замолчали, сидя в темноте и наслаждаясь тишиной, когда для того, чтобы понимать друг друга, не нужны слова. Ника верила, что завтра вечером они опять будут вместе и что все их беды скоро закончатся – Дениса оправдают, клубы закроют, а темному колдуну укажут его место. И тогда все они наконец смогут пойти учиться.
Это была долгая ночь. Ребята тихо смеялись, вспоминая знакомство и первое обращение Дениса.
– Я помню, как ты мне молотом по спине приложила!
– Ты был не в себе. – Ника хихикнула, вспомнив это утро.
– И бегал по парку голый. – Даша прикрыла рот ладошкой, чтобы заглушить смех.
Денис фыркнул:
– Наверное, все девушки попадали в обморок от моей потрясающей красоты.
– О да-а-а! – Ника не выдержала и захохотала. – Там были йоги, два бегуна и Ярослав, впечатлились все.
– Что? И среди йогов не было ни одной девушки?
– Были. Лет эдак пятидесяти.
– А помните…
На рассвете брат с сестрой засобирались. Ника зевала, провожая их до двери. Ей удалось убедить друзей не баламутить магический фон и дойти до своей квартиры по лестнице.
Ложиться спать уже не имело смысла. Умывшись, позавтракав печеньем и кефиром, девушка оделась и, прицепив к ошейнику собаки поводок, пошла гулять с Барбосом.
Вышла со двора, перебежала через проспект с редкими автомобилями, спустилась к реке и отпустила питомца. Он тут же помчался по берегу, вспугнув стаю голубей. Ника медленно шла за ним, зная, что Барбос набегается и вернется. Засунув руки в карманы кофты, она любовалась медленным восходом. Серая дымка над водой рассеивалась, открывая мелкую рябь на поверхности реки. Алые лучи восходящего солнца отразились от окон ближайших зданий. Шум на проспекте становился все сильнее. Город медленно просыпался, чтобы встретить начало нового дня.