Но вдруг багряным пламенем внутри жар поднялся по позвоночнику и вырвался горячей лавой наружу – ударив из макушки прямо в потолок, он расплескался в зал ресторации позади меня. В нём пульсировала мысль: если я не могу, тут мужчины есть. Пусть кто-нибудь это сделает. Большой и крепкий. За меня… Да так, чтобы этому Этьену пусто было! И потребует извиниться. Совершенно произвольно я представила, как крупный кулак впивается костяшками в его скулу, обтянутую гладкой, смуглой кожей…
Будто в ответ на мой призыв за спиной Этьена вырос русый мужчина в добротной одежде. Огромный, почти великан. Похоже, он тоже был навеселе.
– Извинитесь, милостивый государь, перед дамой.
Этьен отмахнулся от него, как от мухи.
– С радостью, сударь. Но где вы видите даму?
Я зажмурилась от негодования, и в моём воображении Этьен полетел вниз головой под лавку. Жуткий грохот заставил меня открыть глаза – Этьен, шатаясь, пытался встать из-под лавки, кожа на скуле была рассечена, а шляпа уткнулась перьями в чей-то суп.
Блондин, вступившийся за меня, потирал кулак и, казалось, сам был удивлён произошедшим. «Вот молодец! – обрадовалась я. – Всё-таки помимо замужа мужчины ещё к чему-то пригодны! К примеру, защищать от негодяев».
– Да как ты смеешь, бастард! – вскочил, наконец, Этьен на ноги и выхватил шпагу. – Я тебя убью!
– Извинись, – пробормотал здоровяк, вместо шпаги легко поднимая над головой стул за одну ножку. – А потом разберёмся.
Глава 7
Не прошло и минуты, как сломанная пополам шпага Этьена отлетела в сторону. Отлетел в проход и сам Этьен – великан швырнул его, как щенка. Тот едва поднялся, и спинка тяжелого стула врезалась ему в живот. Сын лекаря охнул и, перекувыркнувшись, упал плашмя на соседний стол. В драку с азартом ввязались хмельные посетители. Воздух разрезал звон битой посуды, удары и ругательства. Разносчицы завизжали, хозяин спрятался под стойку, укрываясь от жареных перепелов, обрётших вторую жизнь в полёте, – с весёлыми выкриками «Девиц тут не обижать!» их метал, как снаряды, поддатый бородач.
Выпившие посетители ресторации били не только Этьена, но и друг друга, с треском ломая мебель о чужие спины и головы. Лишь малая толика еще не успевших пригубить послеобеденного вина бросилась к выходу, оглядываясь на внезапно разразившееся сумасшествие. Зеваки на площади столпились возле гостиницы и заглядывали в окна, с воодушевлением подначивая дерущихся. И всё же больше всего тумаков доставалось Этьену, да таких, что мне стало страшно за своего обидчика.
– Хватит, – растерянно пробормотала я. – Не надо…
Мой великан-защитник не унимался, будто «живая статуя» грека Дедала с заводным механизмом внутри. Верзила, похоже, был готов продолжать, пока Этьен не сдастся. Но тот, сжав зубы и отбиваясь чем только можно от великана и всей толпы, не собирался передо мной извиняться и тем более признавать поражение. Он взмок, его лицо покрылось кровоподтёками и ссадинами, с губы и носа стекали струйки крови. Двое крепышей с остервенением набросились на него сзади. Кто-то ткнул в Этьена шпагой.
«Они же его убьют!» – с ужасом осознала я и заорала не своим голосом:
– Прекратите!
Никто не обратил внимания.
Прижавшись к стойке, я судорожно пыталась понять, что же делать. «Думай-думай, дурная! Ты затеяла! Всё началось, когда ты почувствовала огонь. А что способно его погасить? Ну же!»
Я представила, что с чёрных балок на головы драчунов, как из огромного ведра, льётся вода. Не помогло.
Итак, огонь возник из меня, пусть и вода тоже появится во мне! В желудке похолодело, словно я наглоталась снега. Он начал таять, и я направила вверх по позвоночнику светящий голубоватым светом ледяной поток. Он взмыл к балкам и фонтаном обрушился в зал. Воображаемая талая вода лилась и лилась, утекала куда-то под пол, и я продрогла, словно и вправду вымокла под дождём.
Драка замедлилась, и нетрезвые, как один, посетители внезапно потеряли всякую охоту махать кулаками. На потных лицах взъерошенных в схватке мужчин отразилось недоумение. Одни к разочарованию зевак лениво вернулись за уцелевшие столы, другие, позёвывая, поплелись вон, а третьи – заснули прямо на поле боя. Из-за стойки послышался раскатистый храп мсьё Живаза.
Выдохнув с облегчением, я сгребла в карман передника кошель с деньгами и бросилась к Этьену. Тот лежал на полу распростёртый в неестественной позе и не шевелился. Над ним стоял великан, рассматривая свою громадную пятерню, словно решал, куда ее деть.