Джона подняла взгляд на отца, а потом перевела его на стол, заваленный бумагами и древними письменами. Уничтожив сотни миров, пожиратели сохранили тысячи книг, пергаментов, глиняных дощечек, свитков. Многие из них хранили не только информацию о магии, но и историю появления сотен государств, их расцвет и падение.
И вскоре, была уверена Джона, коллекция пополнится книгами из Изолеры.
— Значит — это правда? Ты ищешь способ получать нам энергию, не уничтожая миры?
— Я человек, Джона.
— Уже давно нет…
— И все же человек, — возразил Ортон, — который живет бесконечно долго. И который совершил слишком много ошибок в своей жизни. И не взирая на молодое лицо, я старик. И мое время давно вышло. И только сердце дракона, оно не дает мне умереть. А может еще надежда.
— Какая надежда?
— Помимо энергии разрушения есть энергия созидания. Вот и у меня есть надежда, что однажды в одном из свиток я найду секрет, как измениться и твоему народу.
— Разве это возможно, — тихо уточнила девушка, вспоминая то время, когда она каждый вечер бегала к дракону, чтобы послушать его новую историю о других мирах и том, как важна каждая жизнь. Но затем девушка выросла и ощутила тот голод, который испытывали все мельхеры. Вот только в мире без живых, она не могла использовать свою силу. Так что жажда стала и ее спутником. Вечный голод, который невозможно утолить.
— А разве мельхоры пытались?
Джона совсем запуталась. Дракон и Хотон твердили о важности жизни, а королева и ее подчиненные убивали, не чувствуя вины. И кто был прав в этом споре, девушка не знала.
— Почему вы сохранили жизнь дракону?
Девушка нахмурилась, не понимая, почему отец не задал этот вопрос матери. Впрочем, за долгие годы она никогда не видела их вместе. Если когда-то их что-то и связывало, то сейчас, знала Джона, только она останавливала королеву, чтобы не избавиться от единственного человека в этом мире. Этого Джона никогда не простила бы матери. И королева знала об этом.
— Таково было желание моей матери. Бер’тис умрет, когда врата будут открыты.
— Чтобы он не нашел покоя, — пробормотал Хотон, подумав, что в этом они с драконом похоже, они оба не знали покоя.
Девушка подошла к столу с книгами и пергаментом. Мельхеры не желали изменений. Вкусив хоть однажды чужую жизнь, они не могли уже остановиться. А Джона еще ни разу не питалась убийством. И впервые она задумалась о том, что, скорее всего, именно ей отдадут дракона. Протянуть руку и забрать жизнь того, кто и сам не хочет жить. Девушка покачала головой, она знала, что не сможет этого сделать.
— Сможешь, — ответил Хотон, услышав сбивчивую речь дочери. — А может, однажды ты заберешь и мою жизнь.
— Нет!
Хотон горько усмехнулся, он-то знал, что когда Джона изменится, то и его жизнь потеряет для нее ценность. Когда-нибудь ее и не надо будет убеждать, что он только человек, она и сама это осознает.
— Тогда, если есть способ… хоть один шанс моему народу измениться, мы должны его найти! Я хочу увидеть другие миры, о которых ты столько мне рассказывал, но я не хочу уничтожать их, превращая в такую же бесконечную пыльную пустыню.
Ортон очень долго смотрел на дочь. Он знал то, что ей пока было неведомо. Пройдет время, и Джона после особого обряда услышит мысли всех мельхеров, не их отголоски и эмоции, нет, она станет частью их разума, и начнется ее подготовка, чтобы однажды занять место матери. После первого ритуала в ней не останется ничего от человека, и больше не будет их разговоров, и она не будет наводить порядок в этом кабинете. Ее взгляд станет таким же холодным и безразличным как у Нерии. В день ритуала Хотон знал, что потеряет дочь и скорее всего лишится жизни. Первое его пугало, второе нет.
— Если и есть шанс, то мне потребуется помощь Бертейна.
С тех пора как они все оказались в этом мире, королева приказала запереть дракона, и Хотон ни разу не видел его. Он смотрел на ту башню, где держали дракона, но не имел возможности с ним поговорить.
А за прошедшие тысячелетия… Ортон и сам не знал, сколько раз он менял отношение к тому, кто когда-то стал другом, спасителем, а затем… врагом.
— Я могу провести тебя к нему, — прошептала Джона.
И Хотон не отказался от этого предложения, пытаясь правда скрыть страх и волнение от дочери. Он хотел увидеть дракона и поговорить с ним. Но боялся. Сейчас он понимал, почему дракон спас его и дал ему шанс прожить долгую жизнь. Но Берт, будучи драконом, не знал, что Хотону придется увидеть смерть всех своих близких, увидеть изменившиеся Сердели. Поэтому он и попросил Берта открыть для него портал в другой мир, чтобы начать все сначала…