Глава 41
Рядом с границей Тар Имо по совету колдуна Бертейн приземлился. И почти сразу обратился в одалима. В этот раз это оказалось сделать гораздо проще, нежели обратиться в дракона в королевском саду Сердели. Берт не видел себя со стороны, но он сбрасывал оковы старости. И сейчас он выглядел зрелым мужчиной, а не ветхим стариком. Морщины на его лице разгладились, а взгляд стал более зорким.
Одалим вдохнул чистый воздух Изолеры и с жадностью взглянул на пронзительное чистое небо. Полет взбудоражил его воспоминания. А солнце согревало его, будто радовалось его возвращению…
Все в Изолере было другим, нежели в ее мире, запрокинула голову Джона. Она хотела скинуть с себя балдахин и кожей ощутить тепло.
— Здесь так много жизни, — раздался ее тихий шепот.
А там была только смерть, подумал дракон, наблюдая за девушкой, которая присела на корточки, разглядывая бабочку, пьющую нектар цветка.
Дракон отвел взгляд и посмотрел на границу. Когда-то она пропускала представителя любой расы, который не замышлял зла. А теперь, как успел рассказать Сендельмен, драконы укрылись в Тар Имо за защитной стеной магии, огородившись от всех, в том числе и от людей. И только стража с советом драконов решала, кого допустить в королевство.
Берт помнил другое время и не понимал, почему все так изменилось. Не понимал, когда драконы разочаровались в Изолере, что перестали вмешиваться в конфликты людей и других рас. Теперь драконы света покидали свое королевство только в случае войны с Дрейфусами.
Берт прикоснулся к прозрачной границе, предупреждая стражу о гостях. А затем он настороженно замер, разглядывая небо и желая увидеть своих братьев или сестер. Но он ждал их появления не только с надеждой, но и со страхом. Прошли тысячелетия. И теперь он гадал, сохранили ли драконы память о нем и его падении. И как они его встретят в Таре? — с ненавистью и осуждением, или же попытаются понять, что заставило его принять решение о спасении друга.
Дракон отвел взгляд от бескрайнего неба и посмотрел на Джону. Она потеряла отца, но за прошедшие сутки она ни разу не упомянула об этом. Она вообще почти не говорила, с любопытством и недоверием изучая новый мир.
— Почему мы не можем пройти границу? Почему твой народ заставляет тебя ждать как попрошайку?
Порой Берт и забывал, что мельхеры не похоже на его сородичей. И речь шла не только об их разрушительной силе. Все мельхеры были связаны со своей королевой. Они не нарушали ее приказа, не задумывались о том, чтобы предать ее. И даже их жажда была ничто по сравнению с верностью королеве и сородичам.
А драконы были свободны. Каждый из них мог совершить ошибку. И вот худшей карой было осуждение в глазах сородичей. Поэтому Берт и торопил встречу с драконами, чтобы узнать об аварах, но с другой стороны, он боялся прочитать ответ на свой вопрос в их глазах.
Берт так задумался, запутываясь в собственных ошибках, сомнениях и вине, что даже не заметил тень дракона в небе.
Промелькнула даже мысль, что дракон использовал портал, но Берт отбросил ее, с любопытством разглядывая лицо незнакомого одалима. Вздох облегчения сорвался с его уст, он все же не был готов увидеть того, кого знал, казалось правда, в прошлой жизни. Но затем другая мысль, что, возможно, в живых из старых знакомых никого не осталось, кольнула сердце. И впервые Бертейн позволил себе подумать о родителях. Все эти тысячелетия он гнал от себя эти мысли, надеясь, что они забыли о нем. И хотя в это он не верил, все же надеялся, что они смогли жить дальше, потеряв надежду на его возвращение. А может, закралась и другая мысль, они и не желали его возвращения…
Калид не поверил, когда Селений вновь вызвал его, чтобы поделиться следующим видением. В последнее время жрец видел слишком много видений, хотя, как догадывался Калид, Сел не делился всем что видел. А возможно, и жрица Алике ему запретила все рассказывать совету драконов. К тому же сам жрец не торопился самостоятельно принять участие в борьбе с мельхерами, каждую свободную секунду он проводил с женой, которая со дня на день должна была подарить ему ребенка. И даже весь совет драконов с интересом следил, с какими способностями родится малыш и унаследует ли он от матери ундины ее возможности.
Сар’тей практически поселился в доме Селения. Удивительно, но даже нашествие мельхеров его заинтересовало меньше, нежели предстоящее рождение ребенка.