Лицо у него стало злым.
– Это оно?
– Да. Нужно в костер бросить. Взять ее сейчас в руки – это смерть.
– Может быть, вместе с полкой?
– Не получится. Нельзя ее трогать. А не трогать – девчонка двух часов не протянет. Интересно, где они ее нашли?
– Пулю? – мать девочки недоумевающе глядела на Леся. – Вчера, на дне озера, когда рыбачили. Блесна зацепилась и на дне ее подобрали.
Лесь покачал головой.
– Лучше бы вы там на гадюку наткнулись, или на крокодила… Где там Микола?
Сторож вошел, легок на помине, держа в руках старую сеть.
– Ну вот. Зачем она?
– Выйди! И этого мужика прихвати, нечего ему тут. Ирина, раздевайся.
– Зачем?
– Затем! Еще одна любительница вопросов… Снимай одежду, говорю. Всю.
Ирина торопливо стянула с себя спортивный костюм, в который была одета, потом трусики. Лесь набросил на нее сеть и, начал обматывать ее ею, не обращая внимания на отвалившуюся челюсть дашиной матери.
– Готово. Теперь запоминай: берешь пулю, выскакиваешь из домика, бежишь к костру и кидаешь ее туда. Все делаешь быстро. Поняла?
– Поняла. Беру и в костер.
– Да… Делай!
На этот раз холод был вполне терпим. Она схватила с полки кусочек металла, который показался ей гораздо тяжелее, чем выглядел с виду и кинулась в двери, успев заметить, что узлы на сети стремительно развязываются и та превращается в простую зеленую нить, падающую на пол. Чуть не сбила с ног заглядывающего в дверь сторожа, подбежала к костру, сунула руку в пламя и разжала пальцы.
Огонь взметнулся вверх, окрасившись оттенками синего и зеленого. В темное небо полетели искры. Ее отбросило и она больно ударилась копчиком.
– Сеть туда же!
Ирина торопливо стянула с себя наполовину уже распустившуюся сетку и швырнула ее в костер. На этот раз искр не было, пламя выглядело почти нормальным, если не считать маленького темного пятна внутри на углях. По тянувшейся в домик нитке пробежал маленький огонек.
– Все… На, держи.
Лесь протягивал ей ее одежду.
…
– Узел – это, как бы сказать, замок. Можно ветер им завязать, чтобы не дул, или удачу у человека. Но одновременно это и оберег, от той же самой порчи. Пока вся сеть не распустится, она до человека не дойдет, а распустить все узлы – времени много нужно и человек понять успеет: что-то неладно. Микола сам ее вязал, руками. Повезло нам. Но тут конечно умения в проклятье вложено было изрядно. Сколько пуля на дне лежала? И все равно силу сохранила. На полк бы хватило. Попади такая в танк – и он остановится. Ты запомнила свои ощущения?
– Да.
– Вот и не забывай. Мало ли, где и с чем столкнуться придется?
– Лесь, а кто это сделал?
– Пулю проклял?
– Да.
– Видишь, какое дело… Это я сам и сделал. В войну я для своих винтовки заговаривал, патроны, гранаты, но со своим знанием еще только осваивался, вот и не рассчитал. А главное: все время боялся, что кто-то сильнее меня явится от немцев по мою душу, поэтому пули эти как раз на знающих и заговорил. Мне ее в руки брать никак нельзя было. Обычного человека она бы долго убивала, а меня – мгновенно. От себя самого нет защиты. И оставить ее, как есть, тоже было нельзя. Вот так вот…
Лесь, ссутулившись, смотрел в костер и о чем-то думал. Потом сказал:
– Ты иди в домик, отдыхай. Не беспокойся ни о чем. Эти люди к утру все забудут, а Микола и сам знает, о чем болтать не след.
Глава восьмая
– Слышишь?
Лесь, всегда просыпавшийся на рассвете, поднял голову и посмотрел в окно. Над озером висела густая пелена тумана.
– Что? – спросила Ирина, высунувшись из под шерстяного одеяла.
– Ворон прокричал. Трижды.
– Что это значит?
– Это значит: к покойнику.
– А если бы цапля кричала?
– Цапля пусть себе кричит, сколько хочет. А вот ворон… Схожу, проверю, как там эта девочка. Все ли в порядке?
Ирина снова закуталась в одеяло, но сон уже пропал. Она поворочалась с боку на бок. Заснуть не удавалось. Тогда она села на койке и вдруг с удивлением увидела на пороге большую черную птицу. Та повернула голову и вперилась в нее немигающим взглядом.
– А ты еще кто?
Птица в ответ раскрыла крылья и вдруг на ее месте появился сидящий на корточках человек в черной одежде. Это произошло так неожиданно, что Ирина попросту остолбенела от удивления. Человек между тем медленно выпрямился, устало оперся о косяк и спросил:
– Лесник здесь?
– Что? Кто?
– Не бойся так. Я спросил: здесь ли Лесник?
– К-какой еще?.. – она не поняла сразу, о ком речь.
– Я здесь! – послышалось сзади. – Что тебе нужно?
Человек обернулся.
– Не мне. Норманн прислал сказать, что его срок пришел. Он зовет тебя.