Потом мы в комплекте со служанками собирали чемоданы: вскоре день после свадьбы мы с Дарстедом должны были уехать в его новое имение, которое только-только отстроили. Горничные могли бы и сами собрать мои сумки, но и Мэй, и другая девушка, работавшая у меня, наотрез отказались разбираться в многочисленных дневниках, тетрадях и записях, мотивируя это тем, что боятся выбросить что-то нужное. И Нарлитар, довольно посмеиваясь, заставил меня укладывать книги и свитки самой.
А еще мне удавалось избежать Дарстеда. Не к моей чести будет сказано: он жутко много работал. Уж не знаю, над чем. То ли над оборотнем, то ли над своими исследованиями. Но Мэй говорила, что молодой лорд до рассвета поднимается и после заката ложится, просиживая весь день за книгами, подчас забывая пообедать. Так что, как-то так вышло, и правду обо мне Дарстед узнает лишь много позже, когда приедет король.
Хотя это мое «много позже» внезапно и резко наступает в понедельник. Экипаж приезжает вместе с рассветом и меня, сонную и злую, Мэй быстро собирает на встречу к отцу и…лорду Дарстеду.
Платье красное. Так у нас прощаются с невестой. Женщины, конечно, мужчинам невдомек, что есть традиции и обычаи, им лишь бы политика, да выпивка. Невесту оплакивают всем родом, всей семьей, считая мертвой. И на утро после брачной ночи все веселятся. Умерла девушка — родилась женщина. Красота прощания с невинностью воспевается в свадебной песне и подчеркивается платьями. Красным — до свадьбы. Белым — на свадьбе. Черным — после свадьбы.
Бред какой-то.
— Миледи, вы готовы? — хихикает Мэй, завязывая мне на волосах бант.
— Очень смешно, — я корчу ей рожу. — Сейчас что-то будет, Мэй, и это что-то: конец.
— Брось, Ванесса. Дарстед не станет сердиться из-за…ну, розыгрыша. Нарлитар все объяснит, я уверена.
— Объяснит?! — я ненавижу это огромное количество пышных юбок и едва не падаю, оступившись. — Он рассмеется мне в лицо, когда Дарстед скажет, что не желает жениться на лгунье! И сделает своей любовницей, потому что после того, как от принцессы сбежит жених, она никому не будет нужна!
Я так сильно сжимаю стакан с минералкой, что тот трескается и прозрачные капельки воды попадают на платье.
— Так вот, что тебя беспокоит? — Мэй садится на кровать. — Нет, Ванесса! Лорд Нарлитар не такой! Он любит тебя. Как ученицу, или даже как дочь! Он, конечно, маг, причем очень сильный. И преподаватель. У него жесткие методы и, возможно, иногда он слишком грубо играет, но он любит тебя и не даст в обиду! И Дарстед не способен отказаться от свадьбы! Во-первых, его убьет король, а во-вторых, ты нравишься ему как Ани, понравишься и как Ванесса!
— А если я не хочу замуж за Дарстеда? — наконец я решаюсь спросить. — Что, если мне хочется быть не ученицей Нарлитара, а…
— А кем? — мы вздрагиваем от звучного голоса, доносящегося из коридора.
Я вскакиваю и кланяюсь отцу, но тот даже не замечает меня.
— Кем, Ванесса? Женой?! Хочешь быть женой мужчине, который старше тебя вдвое?! Этого ты хочешь?! Отвечай!
— Нет, папа, — я едва удерживаюсь, чтобы не зажмуриться. — Я не то хотела сказать.
— Я прекрасно слышал, что ты сказала, Ванесса, — он даже краснее от гнева. — Моя дочь спуталась с собственным учителем! Позор для всей семьи!
Я вскидываю голову и чувствую, как на глазах вскипают слезы.
— Ты не смеешь! — кричу.
И чувствую пощечину. Боль врывается в сознание мгновенно, я падаю на пол, все-таки запутавшись в юбках. Сижу на полу, не двигаясь, прекрасно зная норов отца. Щека пылает от боли и ссадины не миновать, но ему без разницы. Раньше все оправдывалось проделками с братьями и друзьями. А сейчас? Тяжелая учеба, практика, помолвка?
— Ты сейчас, — отец говорит ровно, но я чувствую, как звенит его голос, — выйдешь ко всем. И будешь улыбаться жениху. А завтра выйдешь замуж и уедешь навсегда. Чтобы я не видел тебя, маленькая шлюха, в пределах своего дворца. Ты меня поняла?
— Да, — говорю я. — Да, поняла.
— Тогда приведи себя в порядок.
Я не смотрю, но слышу шаги и грохот захлопнувшейся двери. Мэй вскрикивает и кидается ко мне, но замирает, повинуясь движению руки.
— Все нормально, Мэй. Не надо.
Кое-как поднимаюсь и вижу в зеркале, как в глазах снова появляется абсолютное безразличие, а на губах вежливая улыбка. Нарлитару долго пришлось работать, чтобы согнать с моего лица это выражение.
— Замажь ссадину, — бросаю я служанке.
И спустя пятнадцать минут стою перед большой гостиной, готовая выйти к гостям, которых не так уж много.