Выбрать главу

Отчаявшись разобраться, я вернулась к самолечению, раскрыла ладонь и аккуратно вылила на неё немного жидкости… О, как это было больно! Словно кипятком плеснула — с губ сорвался короткий стон, из глаз брызнули слёзы… А ведь я не промыла и половины раны! Процедуру требовалось повторить — но на такой подвиг у меня не хватало мужества. Пальцы дрожали, а мышцы каменели при одной мысли о предстоящем кошмаре… И, как назло, оставлять ожоги без дезинфекции тоже было категорически нельзя! Мало ли какая гадость успела туда проникнуть…

Вот западня!

— Хотите, помогу?.. — снова влез блондин. — Не знаю, правда, чем вам не угодил мой лекарь…

— С чего вы взяли, что я из другого мира? — прервав собеседника на полуслове, вопросила строго.

Не столько из желания услышать ответ, сколько из стремления отвлечься и собраться с силами для дальнейшего лечения…

— Почувствовал специфичный выплеск энергии, нехарактерный для обычной телепортации, — пожал плечами мужчина. — Да и вывалились вы слишком высоко…

— В смысле?

— В прямом. При телепортации нижняя граница зоны посадки всегда соответствует поверхности земли, а вы материализовались где-то над нашими головами…

Понятнее не стало. Мозг напрочь отказывался принимать такие объяснения… Хотя с учётом перемещения между мирами звучало всё довольно логично.

— Получается, вы присутствовали при моём… Появлении? — уточнила, рассчитывая вывести собеседника на чистую воду.

— Случайно оказался рядом, — подтвердил блондин. — Во время охоты мы решили сделать небольшой привал у старого озера. Развели костёр, достали снедь… Как вдруг небо озарила красная вспышка — и в воду что-то рухнуло, разбив тонкий лёд на мелкие осколки.

Сразу вспомнился неожиданно жёсткий удар и холод, пронзивший тело.

Пока всё совпадало.

— Я первым сообразил, что это может быть — и вытащил вас на сушу, — без лишней скромности объявил мужчина. — А после оценки вашего состояния принял решение прервать отдых и направился домой, где передал заботам верного человека… Который вас почему-то не устроил.

Перед глазами услужливо возник образ «врача»… Теперь его поведение воспринималось несколько иначе, но профессионализм по-прежнему оставался под огромным вопросом.

— Нет, меня самого Горик порой тоже жутко раздражает, — внезапно покаялся блондин. — Но, стоит сказать, своё дело он знает хорошо…

— «Хорошо»?! — не удержалась от восклицания. — Наносить на открытую рану какую-то мазь — это же прямая дорога к нагноению! Для успешного заживления коже необходимо дышать…

— Правда?.. — удивлённо вскинул брови мужчина. — Не замечал у себя подобных трудностей. После помощи лекарей раны, наоборот, затягиваются ощутимо быстрее, практически не оставляя следов…

И я запоздало прикусила губу.

Если в новом мире — а эта идея с каждой минутой казалась всё более реальной — существует магия, нарушая все законы природы, почему бы не существовать веществам, действующим вразрез с известными мне законами жизни?..

— К тому же, насколько я знаю, в мазь входит какая-то очень действенная обезболивающая вытяжка… — помедлив, добавил блондин.

Устоять против таких аргументов я не смогла!

Потому что обеззаразить раны перед бинтованием было крайне важно, а обработанная спиртом ладонь по-прежнему горела едва ли не сильнее, чем та, что пока осталась без присмотра.

— А вы мне не поможете?.. — смутившись, жалобно промямлила я. — Самой трудно…

— Конечно, к чему вопросы! — широко улыбнулся мужчина.

Словно на деле понял гораздо больше, чем я собиралась ему донести… Но вслух не произнёс ни слова, что было очень благородно с его стороны.

Глава 3. Что тревожит душу

Следующие несколько минут были похожи на настоящий ад.

Тихо подвывая на одной ноте, я изо всех сил пыталась побороть низменное желание вырвать многострадальные руки и убежать, пока блондин сосредоточенно поливал мои ладони настойкой, затем покрывал прозрачной мазью, по консистенции больше напоминающей гель, чем эмульсию, и деловито заматывал в какие-то подозрительно жёлтые тряпки…

Наверное, тот лекарь выполнил бы всё гораздо быстрее, но признание собственных ошибок всегда давалось мне нелегко.

Наконец, боль утихла — и по телу растеклось блаженное онемение…