Такова цена раннего взросления.
— Просто не нравится, — помедлив, пожала плечами. — А другие варианты есть?..
— Волшебники и волшебницы — несколько устаревшая версия.
— Вот! Это мне подходит, — улыбнулась.
Хотя звучало как-то по-детски…
— Существует ещё, так сказать, противоположный лагерь с некромантами или, по-старому, колдунами, — добавил собеседник.
«Колдунья» тоже звучала очень даже ничего… Но тьма меня совершенно не прельщала.
— А понятие «ведьмы»? — вспомнила очередное название из книг.
— Это третья сторона. Недоучившиеся или переоценившие свои силы. Их не очень уважают.
Нет. Такое мне тоже не подходило.
— Тогда остановимся на волшебнице. Можно?
Расплывшись в улыбке, Таэр согласно кивнул и решительно встал:
— Думаю, на сегодня новостей хватит. Надеюсь, я затронул хоть одну интересующую вас тему…
— Погодите! — я торопливо подалась вперёд. — Ещё вопрос. Последний.
— Как и где обучаются магии?.. — догадливо прищурился блондин.
Удивительно проницательный мужчина!
— По достижении определённого уровня маги берут себе учеников, — не дожидаясь подтверждения, сообщил Таэр. — Если чувствуют готовность.
Пояснений не требовалось.
Что ж. Такой расклад меня вполне устраивал.
— Спасибо, — выдохнула я.
Поклонившись, блондин направился к выходу — а я блаженно откинулась на подушки.
Волшебница. Фея, несущая добро… И красивый учитель-маг рядом.
Похоже, наивные мечты становятся реальностью.
Ради такого стоило и обгореть.
Глава 6. Как доказать превосходство
Проснулась я от осторожного, почти невесомого прикосновения к плечу (благо, здоровому) — и в голове тотчас всплыл ночной разговор.
«Таэр…» — мысленно протянула я, улыбнулась и распахнула глаза… Чтобы моментально нахмуриться.
Блондина в комнате не наблюдалось. Зато у камина перешёптывались две молоденькие служанки, а прямо рядом со мной, опершись коленом на кровать, стояла женщина лет шестидесяти с серыми волосами, собранными в аккуратный пучок без единого торчащего «петуха».
Никогда не любила таких. Подобная строгость в образе всегда ассоциировалась у меня с одной мерзкой воспитательницей… И неважно, что глаза незнакомки лучились добротой, а лицо было покрыто сетью мелких морщинок, указывающих на крайнюю улыбчивость женщины. Марья Гавриловна тоже часто улыбалась. Гадкая самодовольная усмешка превосходства практически никогда не покидала её губ. А взгляд мог как сжигать, так и миловать… Правда, второе случалось очень редко, обычно в присутствии большого начальства. И потом за ласку приходилось долго расплачиваться…
Неприятные воспоминания.
— Доброе утро, госпожа, — отступив, женщина присела в реверансе и выпрямилась, выразительно покосившись на служанок.
Разумеется, девушки тут же замолчали, сделали серьёзные лица — и синхронно присели, опустив головы.
Кажется, в гостье я не ошиблась.
Жаль.
— Простите, что потревожили, — вновь повернулась ко мне женщина, — но сейчас уже полдень, а лорд приказал нам привести вас в порядок до вечера. Времени осталось не так много.
При отсылке к Таэру уголки губ опять поползли в стороны, однако я сдержалась, не желая давать присутствующим повода для слухов.
Мало ли как это повлияет на репутацию хозяина дома? Да и вообще, сначала следовало разобраться, что же заставляет меня сиять — какие-то чувства к блондину или факт наличия во мне магии, которую он обещал раскрыть… А уже потом, поговорив с Таэром по душам, спокойно выражать эмоции.
Поэтому я твёрдо сжала челюсти, благосклонно кивнула незнакомке, приподнялась и попыталась откинуть одеяло, вмиг скривившись от боли, пронзившей забинтованные ладони…
Похоже, надеяться на скорое выздоровление не стоило. Раны подсохли, но не зарубцевались, и шевелить пальцами мне категорически воспрещалось…
— Разрешите, мы позаботимся о вас?.. — чисто для галочки спросила женщина, жестом подозвав служанок.
Отказываться я даже не подумала. Слишком сильно мне хотелось избавиться от пропахшей гарью одежды… Не говоря уже об умывании, причёске и прочих женских радостях.
Всегда отличалась чистоплотностью. С детства. И даже жизнь в приюте не научила меня аскетичности.
В четыре руки девушки помогли мне принять вертикальное положение — и замерли, удивлённо уставившись на мой наряд…