А голос шептал... скажи, скажи Манон, кто, кто из нас, Манон... скажи... скажи... не ЕГО голос...
... Лишь запретное тепло ЕГО губ, сжимающие подбородок пальцы. Был ОН, и не было ЕГО слов... горячий язык скользнул по нижней губе... словно прощаясь... непроизвольно потянулась вслед, из груди вырвался стон... Она стояла, крепко зажмурившись, лёгкие, казалось, вот-вот разорвёт от недостатка воздуха... или переизбытка... Три сердца грохочут рядом... три головы касаются друг друга... три дыхания смешиваются... стиснуты три тела... три души...
Не хочу знать, кто ОН... не хочу думать, что кто-то из этих двоих был ТАК дорог, а она жила не с ним... жила с ДРУГИМ... не тем... любила не ЕГО или казалось, что любила... не ОН целовал её все эти годы... не ТАК целовал...
... страшно... больно... вновь пустота, холодная, равнодушная...
Открыла глаза. Без эмоций и огня.
- Дарк... филей, - дала тихую команду Манон.
Пёс, всё это время лежащий мирно у камина, вскочил, довольно тявкнул и бросился в атаку.
Обиженный вопль оглушил Манон, Дарк выбрал Маркуса для атаки, Илиан получил локтем в солнечное сплетение, когда ослабил хватку, отвлёкшись на собаку и Маркуса... А потом заработали плети...
Илиан и Маркус
Они лежали на постели в спальне Илиана. Лицом вниз. Обнажённые. Скрежетали стиснутыми зубами, а умелые руки Моро и неумелые Леона обрабатывали их раны. Особенно досталось их ягодичным мышцам.
Илиан обернулся через плечо, глянул на зад Маркуса и заржал.
Маркус набычился, но ничего не сказал. Он терпел, сжав зубы. Моро накладывал швы на его правую ягодицу, там, где отметились клыки Дарка.
- Она и тебя пометила, - сказал Илиан, отсмеявшись.
- В смысле? - не понял Маркус.
- Меня вилкой в зад, вот глянь, видишь - два таких круглых шрамика?
- Вижу.
- А у Тиграна на груди М.
- Ему лучше, - вздохнул Маркус
- Не скажи, - хохотнул Илиан, вспомнив значение этой литеры.
- Ну, вас-то она своей рукой, а меня псина покусала.
- На тебя у неё рука не поднялась, - сказал Моро, шлёпнув по левой ягодице, относительно целой. Маркус выругался.
- Ну что, меченные, рассказывать будем, чем так Ноночку разозлили, или сразу... ампутация? - спросил так, по-доброму, старый лекарь. Мужчины непроизвольно сжали тазобедренные мышцы и ноги сдвинули поплотнее.
- Отделала она вас знатно, - прицокнул языком Моро, окидывая взглядом спины и ягодицы пострадавших за правду. На коже чётко выделялись длинные бордовые полосы от плетей, множество полос... особенно на нижних седалищных мышцах. - Завтра фиолетовыми станут и заживать будут не менее двух недель. Могу сказать в утешение, она вас любя отделала.
- ЛЮБЯ!!!?? - вскричали парни возмущённо.
- Конечно, любя, только синяки, нигде кожу не вспорола, да и живы опять же, - поделился выводами Моро. - Вы мне зубы не заговаривайте. Рассказывайте.
- Да что рассказывать... за правду пострадали, - начал повествование Илиан.
Моро удивленно выгнул бровь. Маркус поперхнулся водой, которую как раз отпил из стакана, поданного Леоном.
- Хотели узнать, кого любит, - вздохнул Илиан.
- И как? Узнали?
- Узнали... Дарка... в обоих экспериментах, - подвёл горький итог Илиан.
Моро несколько секунд смотрел на горе правдолюбцев-экспериментаторов и разразился трескучим хохотом.
- Я не буду спрашивать, каким способом вы два... чудака добивались этой правды, сам был молодым да правдолюбцем. Поэтому на этот раз обойдёмся без ампутации.
Тазобедренные мышцы у экспериментаторов расслабились.
- Но набедокурили вы, господа, знатно, даже и не знаю... как помочь... и кому из вас помогать? - проговорил старик, хитро прищурившись.
- МНЕ!!! - в один голос заорали раненые, даже изобразили телодвижения, желая подняться.
- Лежите-лежите, любознательные мои, - старик задумался, стоял, постукивал указательным пальцем по тонким губам и переводил взгляд с одного на другого. Будто оценивая, прикидывая шансы каждого.
Мужчины затаили дыхание в ожидании его решения. Вывернув шеи, наблюдали за лекарем-садистом. Ну, разве можно издеваться столь изощрённо над пострадавшими в борьбе за правду?