Тигран Аландер.
Тигран был в бешенстве. Ворота замка были закрыты. Из-за того, что Климентина отказалась останавливаться в "рассаднике клопов и падших женщин", они провели в пути почти двадцать часов. Всадники устали и держались в сёдлах из последних сил. Из карет тоже раздавалось нытьё о несправедливости жизни.
В этот раз с ними не препирались. Стражник сказал, что ничего не знает о приезде герцога, и без разрешения госпожи ворота открывать не имеет права. А госпожа ещё спит. Её пошли будить. Ждите. Ждали уже полчаса. Дамы требовали ванны и постели.
Наконец, ворота начали открываться. Все оживились в предвкушении еды и отдыха.
Кавалькада въехала во двор замка. Всадники спешились. Распахнулись дверцы карет, выпуская наружу уставших и помятых дам. Когда герцог, его родственники и остальная свита прошли двор и направились к крыльцу, они в потрясении остановились. На каменных ступенях стояла ОНА.
Тигран потерял дар речи. Впрочем, не он один. Дамы захлопнули рты от возмущения, мужчины раскрыли от вожделения.
Манон стояла на верхней ступени. Высокая, стройная. Ей необыкновенно шли плотно обтягивающие бриджи, высокие ботфорты на каблуке, облегающая рубашка с воротником стойкой и корсет. Пояс с неизменной дагой. Как всегда, всё чёрное. Короткие белоснежные волосы создавали контраст. Чёрные глаза холодно смотрели на прибывших. В правой руке она сжимала короткий хлыст и постукивала им по голенищу.
Демон. Какого демона она так вырядилась? В таком виде только в спальне можно, да и то ненадолго, так хочется всё с неё сорвать. И распластать прямо на этих каменных ступенях, впиться яростным поцелуем в эти губы... губы... красные припухшие губы. Он знал, когда они становятся такими. От поцелуев, страстных и продолжительных. Его яростный взгляд метнулся на стоящего чуть позади Маркуса Солер. Чёрная тень Манон. Они стояли рядом. И были неуловимо похожи. Тигран вперился убийственным взглядом в Маркуса, тот не отвёл холодного, немного пренебрежительного взгляда. Они буравили друг друга глазами. Значит, нет отношений? Значит, только служба и дружба? Их молчаливый поединок прервала Манон.
- Милорд, чем обязана столь неожиданному визиту?
Тигран перевел взгляд на Манон, широко улыбнулся.
- Милая моя, а разве ты не получала от меня письмо? Неужели гонец попал в руки бандитов и погиб? Какая жалость. Ты в курсе, у вас банда разбойников была, но доблестная Тайная Стража разобралась с этой проблемой. Правда, и барон Боне стал жертвой этих разбойников. Такая жалость. Старший Боне в тюрьме, младший погиб, - говоря всё это, Тигран не спускал внимательного взгляда с лиц Манон и Маркуса. - Ох, и зачем рассказываю всё это? Вижу, начальник Тайной Стражи тоже здесь. Он, наверное, в подробностях поведал тебе эту историю?
Тигран приблизился. Манон угрожающе вытянула в его сторону хлыст.
- Никакого письма я не получала, - ответила Манон, - посему не обессудьте, вы не вовремя. У нас "дни поощрения". Мы привыкли, а вот вам, господа, придётся тяжело. Милорд, а вы зачем приехали?
- У тебя лучшая охота на кабана. Решил сделать подарок графу Филирру, он у нас страстный охотник.
Услышав своё имя, мужчина тут же подошёл. Манон и граф окинули друг друга изучающими взглядами. Филирр был ниже Тиграна, тонкий и изящный. Но Манон слышала, что он отличный фехтовальщик, так что впечатление о его изнеженности было обманчивым. Тонкие, аристократические черты, голубые глаза и черные волосы - да, граф был красавчик и сердцеед.
- Миледи, счастлив вас лицезреть в добром здравии, - Филирр взял руку Манон, поцеловал, задержав губы на коже чуть дольше необходимого. Его ноготь сделал круговое движение по её ладони, напоследок чуть царапнув. - Вам так идёт этот наряд, - уголки губ дёрнулись в плотоядной ухмылке.
- Благодарю, граф, - Манон одарила его такой лучезарной улыбкой, что Тиграна перекосило. А ободрённый граф ещё раз обмуслявил её запястье.
- Итак, господа и дамы, вы не вовремя. Я бы рекомендовала вам остановиться в городе, там отличная гостиница.
Свита зароптала, возмущаясь такой неслыханной наглости.
- Милая, разве у тебя не найдётся несколько комнат для уставших путников, еды и питья?
- Да, конечно, найдётся, милорд. Но боюсь, вам не понравится. Я же говорю: "дни поощрения".
- Что это за дни такие, из-за которых нам отказывают в гостеприимстве? - подала голос Климентина.
- Это воспитательный процесс. В эти дни детям, которые вели себя хорошо весь год, позволено всё. А те, кто хулиганил, занимаются с преподавателями, а по завершении "дней поощрения" убираются наравне со слугами во всём замке. А вы своих слуг привезли? Мои отпущены на эти дни. В замке только минимум на кухне - для гарнизона и детей. Своих поваров я тоже отпустила, питаюсь в казарме. Вас устроит солдатская кухня, господа?