Илиан взял конверт, вынул сложенный вдвое лист, развернул, внимательно рассмотрел белокурый окровавленный локон, завёрнутый в чёрный лоскут. Прочёл «ЛУЧШЕ ТЕБЯ НЕТ… ЖДИ.»
— И что это? — спросил Илиан.
— Предполагаю, волосы и часть одежды последней жертвы… которую мы приняли за Манон.
— А записка, как всё это попало к баронессе?
— Я думаю, что это послание для Манон, я взял конверт из её спальни.
— Ты хочешь сказать, что всё это время… этот псих убивал женщин, представляя на их месте… Манон? — Илиан осел в кресло.
— Да, — Тигран тяжело вздохнул, потёр виски. — И сейчас это Монохромное чудовище решило изобразить из себя приманку и охотника одновременно.
— Письмо пришло сегодня, скорее всего, выехала она часа два-три назад, вполне сможем её догнать, нужно срочно допросить слуг — узнать, куда она поехала.
— Бесполезно, она уехала позавчера, спектакль с тремя экипажами был устроен как отвлекающий манёвр. Уехала, когда за домом не было слежки. И записка дурацкая, чтоб не заподозрил ничего и не появился раньше времени, — Тигран был серьёзен, собран, словом, привычный брат.
— Можно скажу: «А я говорил?» — Илиан вытер руки о куртку, как только положил «послание» Клода на стол.
— Можно, — вздохнул Тигран.
— Я пошёл собираться, отряд человек десять пойдёт, или больше?
— Десять, распоряжение уже отдано, через час выдвигаемся.
— И куда?
— Уверен, она в поместье Перрэ. Там практически неприступная крепость, даже небольшой гарнизон имеется. Барон был немного параноиком, помешанным на безопасности.
— Тогда зачем такая спешка? Она там в безопасности.
— А ты думаешь, ОНА будет сидеть тихо-мирно в четырёх стенах и вышивать крестиком? Нет уж. Я учусь на своих ошибках, — Тигран поднялся из-за стола. — Тем более, я обещал ей разговор. Вот и поговорим.
— И отомстить… страСтно, — напомнил Илиан.
— Само собой, — Тигран предвкушающе улыбнулся.
— Рекомендую сначала отомстить, потом разговаривать, — продолжал советовать младший, приобняв старшего за плечо. — Поверь моему опыту, разговор плодотворнее будет.
— Демоны, — Тигран страдальчески закатил глаза к потолку. — Лиан, давай я сам разберусь.
— Не-а, без меня ты лопухнёшься… и кстати, это неопределённое: «Ты был бесподобен» кому предназначалось? Тебе или мне?
— Доберёмся и выясним, — терпеливо объяснил Тигран, понимая, что брат дурачится, пытаясь снять напряжение.
Манон Авье, баронесса Перрэ
Путешествие прошло мирно, всю дорогу она проспала, заночевали они в таверне. Рано утром отправились дальше. К обеду ворота родового замка Перрэ распахнулись, впуская карету баронессы.
Жюли уже поджидала на крыльце в окружении стайки ребятишек. Позади стояли две молодые девушки-преподавательницы.
Как только ноги Манон ступили на каменную мостовую, Жюли и дети бросились к ней.
— Манон, ну, наконец-то, — Жюли стиснула в объятьях, Манон глухо застонала.
— Жюли, поосторожнее, левый бок, — тихо шепнула баронесса.
— Прости, прости, ты ранена? — так же тихо спросила Жюли, ослабив хватку.
— Да… не всё прошло гладко, — и повысив голос, поинтересовалась, оглядев ребятишек:
— Вы подружились?
— Да, они очень-очень милые… кроме одной, — Жюли взяла под руку Манон, они отошли от кареты, чтоб не мешать слугам разгружать багаж.
— Дениза?
Жюли кивнула. Манон вздохнула. В отличие от других, Дениза выглядела уже как молодая, красивая девушка. Блондинка с голубыми глазами. Месяц назад ей исполнилось шестнадцать. Дерзкая, нагловатая. Её всё не устраивало. И эта глушь, и этот «дом инвалидов»…
В поместье большинство живущих людей по общим стандартам неполноценны. Большинство слуг немые, так что вновь прибывшим пришлось осваивать язык жестов. Солдаты гарнизона суровы и молчаливы, некоторые с боевыми ранениями, уродующими внешность.
Несмотря на это, многие жили здесь семьями. С детьми. Новички достаточно быстро влились в общий уклад замка, почувствовав тепло, заботу и защиту.
Манон не распространялась об их прошлом, они тоже не спешили рассказывать — стыдились, хотя их вины не было совершенно.
Привезя детей в замок, она собрала всех обитателей в большой зале и сказала, сопровождая слова жестами для трёх глухих слуг:
— Эти дети — сироты. На их долю выпали серьёзные испытания. Они будут жить здесь, с нами. Я хочу, чтобы ни один из них не чувствовал себя чужим. Я принимаю их под свою защиту и опеку, как когда-то каждого из вас принял барон Перрэ.
Головы склонились в память о бароне.
— А теперь праздничный ужин в честь новых членов нашего Дома.
Все радостно загалдели, зажестикулировали. Праздники здесь любили и умели устраивать.
За два месяца дети практически адаптировались и чувствовали себя в замке, словно жили здесь всегда.
После обеда Манон собрала всех в гостиной. Довольный Дарк разлёгся у её ног, она больше не брала его с собой, уезжая в город. Дети его полюбили, он благосклонно позволял себя тискать.
Каждый нашёл своё место в Доме. Тринадцатилетние Люка, Жозеф и Филипп, пятнадцати лет, увлеклись, как и свойственно мальчишкам, мужскими делами.
Капитан гарнизона Соледат Маркес — смуглый, черноволосый и черноглазый великан с уродливым шрамом на правой щеке — на первых порах вызывал страх, но потом, приходя на тренировки с Манон, мальчишки втянулись. И сейчас почти всё время проводили на тренировочной площадке, уже неплохо попадая в мишени из арбалета, да и метательные ножи ложились более кучно. Соледат стал для них непререкаемым авторитетом.
Манон привезла им в подарок по собственному арбалету, каждому по четырё метательных кинжала, дагу. Она взяла всё из своего арсенала в «хитром доме». Парни были на седьмом небе от счастья и, поблагодарив, унеслись тремя ураганами к Соледат хвастать оружием.
Десятилетняя Элиза забралась на колени к Манон, обняла за шею.
— Они такие смешные, так радоваться каким-то железякам, — доверительно сказала Элиза, к ней Манон привязалась особенно. Погладила белобрысую головку, поцеловала в макушку.
— Они мальчишки, — улыбнулась Манон. — Посмотрим, как вы сейчас будете прыгать от радости. Марта, где корзинки для девочек?
Марта вышла и через минуту вошла в сопровождении двух слуг, несших корзинки для рукоделия, наполненные всевозможными штучками, так необходимыми любой женщине.
Девочки взвизгнули и понеслись к слугам. Элиза чмокнула Манон в щёку и слетела с колен. В гостиной воцарился хаос из лет, ниток, тканей, бусин, бисера. Элизе и тринадцатилетней Катарине достались фарфоровые куклы. Старшие — пятнадцатилетние Софи и Флора — любовались в новые карманные зеркальца, примеряли брошки.
Дениза смотрела на это всё свысока. Она подошла, взяла свою корзинку, порылась, фыркнула и отставила.
— Я бы отправила её из замка, — тихо сказала подошедшая Жюли. — Она плохо влияет на остальных, подзуживает, стравливает между собой.
— И куда?
— В закрытый пансион, — Жюли присела рядом. — Она была любовницей Альфонса. И, в отличие от остальных, её это устраивало. Я с девочками посплетничала. Здесь ей не место.
— Я не знала.
— Теперь знаешь. Я взяла на себя смелость и уже написала в один такой пансион, ответ должен прийти через пару дней.
— Спасибо. У нас с ней не заладилось с самого начала, и я никак не могла понять причину.
— Она из породы тех женщин, которые устраивают свою жизнь через передок, в любом возрасте, поверь, я знаю, о чём говорю.
Манон кивнула.
Вечером она собрала всех в гостиной и предупредила, что в округе появился преступник, поэтому покидать территорию замка можно только в сопровождении солдат. Дала описание Клода, предупредила, чтобы не разговаривали с незнакомцами.
Инструктаж для слуг и гарнизона она провела днём.