— Ну ше, Лиси, неушели у твух алхимиков не найтется, о чем поковорить? — прогундосил этот наглец, зажимая нос одной рукой.
— Не смей называть меня Лизи! Скажи-ка мне лучше, алхимик, не ты ли продал Тобиасу Морелли закрепитель для картин?
— Ну я, а что случилось? — рыжий совсем не чувствовал подвоха и уже улыбался, свободно опираясь локтем о наш с Хексией стол. — Он хотел подешевле, и я сделал партию в обход господина Тарма. Всем хорошо.
— Что-то я не заметила, что Тобиасу было хорошо, когда его дядюшка гонял его за испорченную картину. Твой закрепитель почернел! — я сняла аммониевую соль с огня. — На вот лучше, разложи по флаконам, раз пришел.
— Лизи, какая же ты жестокосердная! — возвел хитрющие глаза к потолку Джек. — Я к тебе со всей душой, — и тут он жестом фокусника вытащил из-за спины большую белую лилию на длинном стебле, — а ты…
Я даже немного растерялась.
— Кхм, положи ее на стол. Да не рядом с нашатырем, балда! — и отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Было неожиданно приятно, хотя я понимала, что серьезно воспринимать подарок не стоит. — Где ты ее только взял? В оранжерее стащил?
— Ну, допустим, не стащил, а оказал королевскому садовнику небольшую услугу, за которую он срезал мне этот волшебный цветок…
— А еще десять таких же, которые ты раздал всем девушкам в округе, — дополнила я. На мгновение на лице парня отразилось удивление, будто он чуть не спросил: «Как ты узнала?» Я только покачала головой. — Ты неисправим.
— Ну хорошо, — вздохнул он, — может, я и позволил себе порадовать несчастную, страдающую без цветов служанку…
— А еще травницу, помощницу повара, дочерей господина Тарма и еще парочку страдающих…
— Все так, — шутливо-трагично опустил вихрастую голову Джек, — грешен я, грешен. Но лишь тебя, одну из всех, о несравненная Алоиза, хочу я спросить, — и тут он поклонился и подал мне руку, будто приглашал даму на танец, — пойдешь ли ты со мной завтра в лабораторию моего наставника?
— Господин Тарм уезжает? — от радости я сама не заметила, как вложила пальцы в его теплую ладонь.
— Твои глаза зажглись, словно звезды, — продолжил паясничать Джек. — Как мало нужно девушке-алхимику для счастья! А ведь даже цветок не сразил твоего каменного сердца!
— Знаешь, что, — настроение тут же испарилось, и я огрела шута по макушке, а затем вернулась к работе, — шел бы ты отсюда!
— Ты что, обиделась на каменное сердце?
— Нет!
— Ну что ты, Лизи, у тебя самое нежное, ласковое девичье сердце из всех! Особенно если ты не огрызаешься и не пытаешься меня побить!
— Не называй меня Лизи!
— Ну посмотри на меня! — взмолился алхимик. — Да что ты там с таким остервенением измельчаешь в своей ступке?
— Рыбью чешую!
— Рыбью что? — карие глаза стали размерами с блюдце.
— Порошок из нее придает помаде перламутровый блеск, — пояснила я и понаблюдала, как Джек прижал ладонь ко рту. — Я смотрю, ты сегодня уже угостился чешуйками? — лицо парня пожелтело.
— Знаешь, что, — медленно проговорил он, взяв себя в руки, — я больше никогда не смогу целоваться с девушкой с накрашенными губами! — а это я ему еще про личинок не сказала! — Так что мне невероятно повезло, — продолжил он, снова повеселев, — что ты, милая Лизи, никогда не красишься.
— Ах ты! — я потянулась за метлой, но Джек уже выскочил за дверь и теперь сбегал вниз по лестнице, хохоча на всю башню.
— Зайду за тобой днем! — прокричал он.
Мне осталось только разложить горячую ароматную смесь по баночкам, добавить туда нужные порошки, перемешать, и у меня получилось несколько видов розовой, светло-красной и оранжевой помады. К соли Джек так и не притронулся, пришлось наполнять флакончики самой. Когда огонь был потушен, котелок помыт золой и водой из бочки, а корзина полна свежеприготовленной косметики, я подхватила лилию и спустилась вниз. Белый цветок был таким нежным, изящным, но имел очень тяжелый запах, а еще он мне что-то напоминал… а ведь, кажется, именно лилия была выгравирована на медальоне наставницы!
Я отнесла корзину на склад и тут же припустила в комнату Хексии. Рисунок лепестков на медальоне в точности передавал лилию, однако стебель был с шипами, листья резные, как у мака, а пестик напоминал каллы. Я еще раз взглянула на выбитую капельку рядом с застежкой, и перед глазами пронеслись недавно прочитанные строки: «Часто чары в артефакте настраивают на какое-то слово, действие или предмет». Хексия была алхимиком, а это значило только одно: экстракты растений, спрятанных на крышке, и были ключом к медальону!
Обрадованная, я записала все нужные мне цветы на бумагу и пошла в королевскую оранжерею: это было прозрачное здание из одних окон, которое построил дед нашего короля, чтобы алхимики и лекари могли использовать нужные им растения круглый год вне зависимости от сезона. Внутри оранжереи всегда было тепло и влажно, а попасть туда можно было только по особому разрешению, которое у меня было. Прогуливаясь среди зелени и цветов, вдыхая сладкие запахи, я почувствовала умиротворение и радость. Оранжерея вся была залита солнцем, и я завозилась в мантии, потому что было жарко.
Вдруг из кармана выпала серебряная заколка с аквамаринами, подаренная принцессой. Я подержала ее на ладони, полюбовалась, как лучи играли на камнях и металле, понимая, что должна буду вернуть незаслуженный подарок. Вздохнув, я убрала драгоценность в карман, и тут услышала шаги и шорох. Обернувшись, я встретилась взглядом с Исой, который возвышался надо мной в одной шелковой рубашке, распахнутой на груди. Его черные глаза сощурились.
— Мне показалось, или я только что видел в твоих руках заколку моей невесты? — спросил он.
— Что Вы, лорд, это всего лишь ножницы, — поспешила уверить я и достала то, чем собиралась срезать растения. Как удачно, что я взяла их с собой, а не стала искать садовника и просить у него специальный садовый инструмент!
— Действительно, — недоверчиво сощурился Иса и начал обходить меня, будто хищник, кружащий вокруг добычи. — А мне казалось, я видел голубые камни. Как глупо.
— Наверное, Вы просто часто думаете о своей невесте, вот Вам и привиделось, — искусственно улыбнулась я, не смея сдвинуться с места.
— Отнюдь. Я думаю совсем не о ней, — холодно ответил маг, пока его черные глаза пытались протереть во мне дыру. Голос его был таким красивым, медовым, но я помнила, что это лишь фасад: передо мной был темный колдун, который не чурался ничего, чтобы захватить власть. Именно он лишил меня наставницы, он опутал Эльвину сетью своих чар. Оправдывая мое мнение о своей персоне, Иса вдруг стал требовательным и властным. — Что ты здесь делаешь?
— Я пришла собрать цветы для своих эликсиров, господин, — скромно потупилась я, как и полагалось нижестоящей.
— И какие же цветы тебе требуются?
— Роза, мак и калла, лорд.
— Все в единственном экземпляре? — продолжил допытываться маг. Он очень хорошо замечал странности, но и у меня был богатый опыт увиливания и притворства перед дворянами. Первое, что учатся делать простолюдины во дворце, это проходят школу под названием «Как не вызвать высочайшего гнева и неудовольствия и не потерять своего места».
— Эти зелья редко заказывают, лорд Иса. И кроме того, от алхимиков требуют по возможности экономить ингредиенты.
— Для чего же такой интересный набор? — повел мужчина светлыми бровями.
— Розы применяются во многих духах, помадах и притираниях благодаря своему запаху и цвету, а также успокаивающим и ранозаживляющим свойствам. Мак пойдет на лекарство от бессонницы. Каллы используются при укусах ядовитых змей, да и сам цветок ядовит, — увидев, как оживились глаза моего противника, я тут же поняла, что допустила ошибку. Не стоило вообще заговаривать о ядах.
— И кого же в замке короля укусила змея? — как бы невзначай поинтересовался лорд. — Или, может быть, тебе заказали яд для тайного убийства?
— Что Вы, лорд! При правильной обработке это будет мочегонное!