Катерина – кареглазая стройная шатенка, выглядела ярко, броско. Розовый ей был очень к лицу, несмотря на яркий румянец на щеках с ямочками. Ее немного утомленный вид подсказывал, что сидит она здесь уже давно, в духоте опять-таки. «Странно, почему ее самой первой не проверили? – подумала я. – Ведь она – дочь самого бургомистра?»
Рядом с ней тоже томился здоровенный симпатичный парень – брюнет с пудовыми кулаками и весьма суровым и отчужденным видом. Чем-то на кузнеца похож. Он мрачно взирал на всех черными глазищами из-под густых бровей. Судя по простецкой, но добротной и аккуратной одежде, не бедняк, а вот среди местных я его никогда не видела. «Наверное, из какого-нибудь неведомого мне захолустья привезли на проверку», – пронеслось в голове.
В этот момент открылась дверь и еще один незнакомец в плаще, окинув приемную внимательным взглядом, пригласил брюнета в кабинет. При этом из помещения никто не вышел…
Мое сердце пропустило удар.
– Проверенных через запасной выход выпускают, чтобы не толкались здесь всем скопом, – шепотом ответила на мой немой вопрос Катерина.
Я благодарно улыбнулась в ответ, но настроение все равно стремительно падало. Катерина тоже передернула плечами и с затаенным страхом посмотрела на заветную дверь, за которой скрылся «кузнец».
«Нам обеим неспокойно», – поняла я.
Мой взгляд переместился от Рины к окну, за которым грелся на солнце город, гомонили горожане, смеялась молодежь, а еще наряжали площадь к началу празднеств. Сегодня последний день Недели Ушедших. Его всегда отмечают с размахом, официальный конец года как-никак. Я улыбнулась, вспоминая, что где-то там мама и папа в нетерпении ждут моего выхода. Да и Димитрий с Питером тоже там…
– Следующий! – вырвал меня из грез сухой голос.
Обернувшись, я встретилась взглядом с «черным плащом», который в упор смотрел на меня, стоя в приоткрытых дверях в злополучный кабинет. Я растерянно оглянулась на Катерину, но она словно прилипла к стулу, даже не пошевелилась, да и смотрели и ждали именно меня. Пришлось вдохнуть для храбрости и встать. Пока шла к незнакомцу, ощутила, как потяжелели ноги. Гнетущая атмосфера в приемной не прошла даром.
За дверью оказалось светлое просторное помещение; в противоположном углу темнел выход, похоже, тот самый, через который покидают «пыточную» все проверенные. Рядом с выходом раскинулся длинный стол, за которым сидели пятеро взрослых мужчин. С краю – господин Стретчет, возле него – незнакомые люди. Двое в красивых камзолах. Явно из аристократов. Так все высокородные носят. Перед ними на столе лежали писчие принадлежности. Один из мужчин как раз что-то писал мелким убористым почерком, даже не подняв головы, чтобы взглянуть на меня.
С другого края стола двое… других. Совсем. Они настолько отличались от остальных, что даже гадать не пришлось, кто тут представитель короны для соблюдения порядка и законности при проведении отбора, а кто из Академии Защитников. Тоже в черных плащах, правда почему-то еще и в капюшонах. Это показалось мне странным – здесь же жарко, даже душно. Так зачем они закутались?
Заинтересовавшись, я присмотрелась к ним. У первого, как раз поднявшего лицо к соседу в камзоле, капюшон слегка сполз назад. И я с изумлением вытаращилась на золотоволосого блондина с короткой стрижкой и нереально яркими зелеными глазами, словно в них горело пламя. Красивый, но не смазливый тип, а мужественный. Правда смутил один момент: мне показалось, когда он моргнул, будто у него веки золотистой краской подведены, как у городских девиц. Кинбсоро у большого тракта стоит, к нам частенько столичные гости и из других королевств заезжали, видали мы таких, расфуфыренных. Но чтоб мужики глаза красили?! Такого я еще не видала!
Словно в противовес «золотому», его сосед за крайним местом гораздо шире и крупнее. Еще меня смутила его спина – казалось, под плащом он прячет горб. И капюшон почти не прячет волосы, черные как вороново крыло, смуглое лицо с резковатыми чертами, непроглядно черные глаза и самую настоящую татуировку на скуле!
Я до неприличия увлеклась разглядыванием жгучего брюнета, слишком, отчего мы столкнулись с ним взглядами, и внутри у меня все противно сжалось от предчувствия опасности. Какое-то глубинное, громко взвывшее ощущение. Клянусь, показалось, на меня смотрит хищник, а не человек. А стоило блондину тоже посмотреть на меня полыхающим зеленым взором, я и вовсе непроизвольно шагнула назад, не смогла сдержать порыва.