В конце фразы я уже бурчала себе под нос, готовясь что нужно будет еще раз всё повторить заново, но дознавателю, видимо, уже самому было любопытно: жестом показав мне остаться в кабинете, он сам быстро вышел за дверь.
Так тоже было хорошо - всё же не мне бегать по школьным коридорам, тем более что Наставник не боялся столкнуться со свитой Мстислава.
И практически сразу в комнату заглянул ещё один преподаватель Школы - Наставник Эдвин.
- А где Крут Милорадович?
Я развела руками: не могу знать!
- Хм. А Глеб Лютич заходил?
Не сразу, но я сообразила, что речь идёт о ректоре. И тоже развела руками - его я последний раз видела почти седмицу назад.
Синеглазый Наставник Эдвин вздохнул и закрыл дверь. Я продолжала смотреть на то место, где только что было его лицо - всё же северянин был красив! Не осенней красотой - Тис был рыжеволосым и зеленоглазым, а красотой зимней - небесного цвета глаза подчеркивались соломенного цвета волосами. Может в него влюбиться?
Теперь вздохнула я - проблема с любовью никуда не делась, хотя плотный поток занятий изрядно ослабил остроту переживаний.
Дверь опять заскрипела, открываясь:
- ... ну вы же понимаете, что два предмета для такой территории - это ни о чём? - Вадим активно жестикулировал, обосновывая свою точку зрения.
- Ну а вы, коллега, тоже понимаете, что даже просто пронести подобное на территорию Школы - это уже большой риск и большая трудность? - возражал Наставник Крут.
К моему удивлению, кроме Вадима и дознавателя, в комнату зашел еще и Ольх.
Мужчины заняли свободные табуреты и стулья, и замолчали.
Мне было неуютно.
- Наставник Крут, вас Наставник Эдвин искал, - я решила разбавить установившееся молчание.
- А... Не сказал зачем? - всё еще в своих мыслях ответил дознаватель. - Эдвин... погоди... Эдвин?!
Предки-Хранители, да что же со мной не так?!
Почти три десятка ударов сердца Наставник Крут смотрел на меня во все глаза. Я уже даже засомневалась, не выросли ли у меня ослиные уши или оленьи рога.
Тихо ворча что-то вроде «ну да, кто бы сомневался», он выудил из-под ворота рубахи целую связку оберегов, выбрал один из них - искусно сделанную серебряную веточку - и сломал. Потом достал изрядно засаленное перо уже неопределимого цвета и сунул в ближайшую жаровенку - всё же комната располагалась ниже уровня земли и, даром что за окном стоял жаркий жнивень, в подвалах было и прохладно, и сыровато.
Потом он с непонятной для меня тоской посмотрел на парней и криво улыбнулся:
- Как сами понимаете, вы тут в государеву тайну вляпались. - потом повернулся ко мне и пояснил. - Никому ничего о том, что сейчас увидишь и услышишь не рассказывать. Обсуждать только со мной, с ними - небрежный кивок в сторону братьев - и с сыскарём Ореем. Больше - никому. Иначе сама не заметишь как убьют.
Я поглядела на кислое выражение лица Вадима и по-настоящему испугалась:
- То есть? Кто настолько страшный и сильный, чтобы убить меня просто за то что я о нём случайно узнала? Я же даже не буду знать что из того что я знаю - опасно!
Ольх молча подошел ко мне и стал гладить по волосам, как маленькую. Паника нехотя отпускала меня.
Когда я совсем успокоилась, он пояснил:
- Ну, собственно, это и называется «государева служба». Ты просто делаешь своё дело, никак не знаешь как это соотносится с работой остальных, а кто-то незнакомый получает возможность не только составить полную картину происходящего, но и посоветовать Государю что-то, что позволит всем прожить ещё один, дай Предки, спокойный год.
Вот эта фраза - «посоветовать Государю» - оказалась самой тяжелой. Ведь, по-хорошему, я должна стать женой Тиса, а, значит, и Государя? И мне нужно будет ему советовать? Но как? Я же ничего не понимаю в том что происходит!
«Спокойно, Кукушонок!» - я почти наяву услышала спокойный и глубокий голос Серого. «Никто не требует от тебя больше, чем ты на самом деле можешь».
Ох, если бы...
Однако от окончательного утопления в трясине страха меня спас сыскарь:
- Что еще у вас случилось?
Хлопнул дверью, устало уселся на стоявший у входа табурет.
- Сначала защиту от подслушивания поставь. И засов на дверь не помешает. - подсказал Наставник Крут.
Вздохнув, Орей небрежно кинул висевший рядом засов в пазы на двери. Теперь грубоватая на вид дубовая створка была способна задержать отряд стражников - ширина коридора делала невозможным выбивание тараном, даже самым маленьким, а топором рубить ее пришлось бы довольно долго.
Потом сыскарь достал маленькую шкатулочку, поставил на стол, за которым сидел Наставник, и аккуратно открыл крышку: