Ну вот, теперь еще и главному по учебной части из-за нас влетит...
- Может, не стоит так поспешно... - незнакомый мне пожилой преподаватель еще раз попробовал успокоить ругающегося.
- Развели тут сопли! Жабьи бабки! Не Школа, а балаган! Гнать всех посторонних отседова!
Если бы это была женщина, а не мужчина, я бы подумала, что это - проявление истерики: когда человек не владеет собой, и уже эмоции, а не разум управляет языком...
- Всех! Поганой метлой! - продолжал скрипеть, - И слуг всяких, и торговцев - развели тут народовластие, каждую среду толкутся, продыху от них нет! И южан тоже - нашли себе постоялый двор! И волхвов! Ходят, лезут всюду, вынюхивают...
Короткое шуршание гравия, звук удара. Короткий вскрик Даны... Да что же тут происходит?!
Тис перестал сжимать мою руку, хотя правильнее было бы сказать - бросил. И шорох одежды слился с гулким тупым звуком, который издаёт спелая тыква, если по ней ударить. Ну, или чья-то голова.
С трудом разлепив глаза, я попробовала привстать, но Ольх бдил:
- Лежи, смотреть уже нечего, - и, легко преодолев моё сопротивление, уложил обратно. - Тис с одного удара уложил того наставника, который сквернословил в ваш адрес. И всё.
Вздохнула, не скрывая досады:
- Ну вот, самое интересное пропускаю.
- О, кажется, я всё веселье пропустил? - с той же степенью недовольства проговорил Вадим.
Мне его было не видно. Видимо, так и замер на краю полянки.
- В общем, так, - тяжело дыша, сказал Мстислав. - Мне тоже надоел этот балаган.
Короткие рубленные фразы, как будто он долго бежал и никак не может отдышаться. Неужели можно настолько запыхаться с одного удара?
Тис, тем временем продолжал говорить, всё так же беря дыхание после каждого слова-двух:
- Варгаст Вранович, наставник Сфорца - ко мне!
Вот только сказано это было уже не парнем, но Государем. Что-то неуловимое звучало в его голосе. То ли эхо, которого на маленькой полянке быть просто не могло, то ли пробирающая до костей властность, которая толкала сначала выполнить приказ, и только потом, если получится, задуматься «а зачем?»...
- Давай я всё-таки сяду, - жалобно глядя на Ольха, попросила я. - Вроде не ранена, чего мне так лежать?
Названный брат смотрел на меня с сомнением:
- Серый сказал тебе лежать надо, что после перемещения ты с непривычки могла потратить больше сил, чем нужно.
- Вряд ли лежание на голой земле сделает меня здоровее, - я выдвинула, на мой взляд, самый сильный довод.
- Ну, да... - Ольх еще раз с сомнением оглядел меня, укрытую одеялом. - Но Серый сказал лежать, значит будешь лежать.
В поле моего зрения появился Вадим, с охапкой свитков и парой походных чернильниц на поясе.
- Сейчас Государь тут закончит с разборками, сделаем тебе носилки, - обрадовал меня второй названный братец.
- А, может...
Я хотела воззвать теперь к разуму Вадима, но Ольх меня перебил:
- Помнишь себя, когда ты на карте путь контрабандистов показывала?
Неуверенно кивнула. То есть я помнила что показывала им, а вот предположить как я со стороны тогда выглядела - не могла.
- Ну вот у него то же - ведёт его дар Государя, пока не доведёт до конца - не остановится, - припечатал Ольх.
Это может затянуться... И понесут и Государыню, и Государя в Школу на носилках. Как перетрудившихся.
На этом месте я невольно захихикала, представив как мы с Тисом ругаемся об очерёдности кого и за кем заносить в узкие двери.
Названные братья оценивающе на меня глянули, но промолчали.
«Не бери в голову, это нервное» - успокоил меня Серый.
Но фантазию было уже не остановить! В мечтах Мстислав гордо пытался встать с носилок чтобы зайти вперёд меня и, обнаружив неисполнимость такого манёвра, требовал занести его в здание через окно. Я давилась смехом.
- Ты звал нас, Государь, - сказал Варгаст Вранович.
Судя по звуку, он стоял там же, где до этого останавливался Вадим.
- Ты и Наставник Сфорца будут свидетелями Государева суда, - весомо, государевым голосом проговорил Тис.
- Будет исполнено, - ответил главный по учебной части.
- Вадим, записывай, - продолжил раздавать указания Мстислав.
- Будет исполнено, - чуть глуховато ответил названный брат.
Он немного неуклюже встал с одним свитком в руках, оставив весь остальной ворох бумаг рядом со мной. Что-то в его движениях мне не нравилось, но сходу назвать причину недовольства я не могла.
Тис гулко выдохнул, как перед прыжком в реку, и сказал:
- Встань, Мирей, сын Дарована, исповедующий Единого под именем Евсей.