"Можешь описать как выглядит моя пра-пра-бабушка? Ну, та, которая как твой Серый?", - несколько косноязычно объяснил Мстислав. - "Если ты видела своего Предка, может, я тоже своего видел?"
"Видел... Видел!", - я вдруг вспомнила, что у меня тоже есть ценные сведения. - "Тис, я же тоже должна тебе сказать! Тебя в любой момент могут отравить!".
Мне вдруг показалось, что я прямо чувствую его недоумение.
"Кто? Зачем?", - наконец, Тис выразил свои эмоции словами.
"Кто - не знаю, но вот то, что может в любой момент отравить - это точно. Но это кто-то из близких тебе людей, он знал когда мы ссорились и мирились!", - сбивчиво объяснила я. И сразу расстроилась - ведь явно можно было сказать всё и с толком, и без суеты...
Мстислав задумался.
Я тоже думала: мне нужно было или идти домой, или уходить хотя бы в лес - сидение в кустах рядом с забором с каждой минутой становилось всё более опасным. Эх, если бы посоветоваться с кем-нибудь...
"Ой, Тис, а ты можешь спросить кое-что у сыскаря?", - идея выглядела настолько неожиданной, что я поторопилась спросить у Мстислава сразу, пока не передумала.
Тис был опять озадачен: "Ну да... Наверное, могу. Но... Что у тебя там происходит?"
А я неожиданно поняла, что все приключения, о которых я мечтала когда-то давно, уже нашли меня. И я сейчас с позором откажусь от них - потому что приключения это всегда риск. Мне всегда внушали, что лучше точный рассчёт и уверенность. Какая же тут уверенность, если я, оказывается, даже про батюшку своего не всё знаю!
Но если я сейчас как трусиха откажусь выяснить кто и зачем хочет убить Тиса, я себе не прощу...
"Тогда скажешь когда будешь рядом с ним, ладоно? А то я сейчас не могу говорить", - я действительно торопилась.
Я вылезала из кустов, чтобы по еле заметной тропинке обойти забор усадьбы. Чтобы открыто вернуться в батюшкин дом, как дочь которая ничего о контрабандистах не знает.
Ну и ещё немножко как дознаватель, который ведёт своё первое дело.
***
Первой меня заметила Лютичка, которая кормила подросших цыплят.
- Костяника, ты вернулась!
Мы крепко обнялись. Подружка гладила меня по спине и всё приговаривала:
- Радость-то какая! А мы уж и не чаяли увидеть тебя живой!
Мне было неловко - вроде просто домой пришла, а первый же увиденный встречает как будто я с того света вернулась.
Наконец, Лютичка от меня отлипла:
- Пойдём скорее, скажем Всеволоду Всеславовичу! - теперь она тянула меня в дом.
Я вяло пыталась вытащить руку из её хватки. На ступеньках крыльца я вцепилась в столб, державший навес:
- Да погоди ты, Лютичка! - пользуясь опорой, я дёрнула её назад. - Батюшка в это время делами занят, и до обеда его лучше не отвлекать.
Подруга замерла:
- Так-то оно так, да только ж ты вернулась, а это радостная весть, её же можно сказать... - по мере рассуждения голос Лютички становился всё нерешительнее. - Но это же тоже важная новость...
Выразительно посмотрела на неё:
- Я думаю, что лучше таки обождать до обеда. Ты же знаешь как он не любит когда ему мешают.
Лютичка огорчённо кивнула. Потом потащила меня в дом с удвоенной силой:
- Ой, что же я, ты же устала с дороги! Пойдём я помогу тебе переодеться!
Глава 12. в кабинете
Батюшка скорее прижал меня к себе, чем обнял:
- Радость-то какая! Хвала Предкам!
И - шепотом, зло:
- В кабинет, живо!
***
В кабинете было сумрачно: выходящие на восток окна давали много света утром, превращая довольно уютную комнату в подобие погреба сразу после полудня.
Отец поставил жаровенку с углями на письменный стол, щипцами достал уголёк – зажечь свечу в лампе.
- И чего явилась?
Едва затеплился огонёк, жаровня была переставлена на «своё место» - железный лист перед изразцовой печью.
Батюшка стоял, прислонившись к двери. Руки, сложенные на груди, показывали, что он сильно гневается.
- Мне казалось, что это - мой дом.
Я старалась отвечать ровно - так же, как разговаривала с Константином.
- Нагулялась, значит? Вестимо, брюхата уже?
Боль. Ударь он меня - и то, наверное, было бы не так больно. Даже дыхание сбилось, настолько нелепыми выглядели для меня эти обвинения. Но… перед Батюшкой я была не Государыней, и даже не Басилиссой: маленькой дочкой, недостойной его любви. Я набрала побольше воздуха для оправданий, и...
"Что случилось?" - в моей голове звучал голос Мстислава.- "Тебя обидели? Куда смотрят братья?!"
"Что, и ты туда…" -и осеклась. Мысли Тиса вырвали меня из наваждения, где я совсем забыла что не просто выросла, но ещё и доказала свою самостоятельность.
- Прав ты, батюшка, - я сделала паузу, подбирая ответ.