Посмотрела на неё - это как, серьёзно?
- Да, не удивляйся... Иногда последствия наших поступков вылезают даже не через одну сотню лет. - Она печально улыбнулась. - Вот, не откажи я тогда Ярополку, глядишь - и повернулось бы всё по-другому...
Она вздохнула. Ссутулившаяся чародейка выглядела старой и уставшей, чего нельзя было сказать когда она улыбалась.
- В общем, я, конечно, бабушка... но не твоя. Твоим, - тут она замялась, подбирая слово, - хм... упростим - прадедушкой - был Ярополк. И это - собственно - единственное, почему я вообще разговариваю с тобой.
Весёленькое начало! А я-то ей тогда зачем?
Но мои мысли мало интересовали женщину. Она говорила, иногда замирала и вглядывалась в огонь - видимо, перед ней проносились картины из её прошлого.
- Девкой я была своенравной - шутка ли, единственная дочка на пятерых сыновей! Отец мне всё прощал, матушка - устав от моей ершистости - махнула рукой. Сказала: "Пусть муж тебя воспитывает!"
Я хмыкнула. Своенравность в ней проглядывала и сейчас.
- Отец, старейшина клана, дал мне возможность выбирать из нескольких женихов. Знал, - усмехнулась чародейка, - что заставить силой меня не сможет. Да и не к лицу ему это было.
Она замолчала. Пауза затягивалась, и я решила поторопить даму:
- И что дальше было? Вы выбрали?
Тряхнув волосами, она неожиданно лукаво поглядела на меня:
- А ты как думаешь?
Я думала, что если и выбрала, то перед этим вымотала всю душу.
- Ну почти, - улыбнулась она. - Я отказала всем.
Огонь сердито вспыхнул.
- Да понимаю я, не сердись. Уже тысячу раз объясняла - мне тогда никто не сказал о смерти старого Лося. Знай я, разве стала бы лезть в большую политику? Угли в костре затрещали, плюясь. Потом пламя опало, оставив только редко пробегающие синие язычки над янтарными углями.
- Вот, видишь - она обернулась ко мне, - и так каждый раз, когда я рассказываю эту историю. До сих пор простить не может.
В уголках рта у неё затаилась горечь.
- Ну... его тоже можно понять, - осторожно сказала я. - Думаю, мой батюшка тоже будет вправе не простить мне моего своеволия...
Меня накрыла волна тёплого воздуха от священного огня... и больше не уходила.
Это получается, что Огню понравились мои слова?
Хм. Кажется, тут везде Предки...
- Ну да, - пожала плечами чародейка, - как и везде... Не отвлекайся!
***
Отвлекаться и в самом деле не стоило.
История вырисовывалась более чем занятная: девица, не зная что умер один из старейшин, отказала всем троим претендентам, тем самым дав возможность обвинить в слабости своего отца, и, соответственно, повод его сместить.
Весть о кончине доставили старейшине перед самым объявлением жениха, и возможности предупредить дочку у него не было. Он положился на Предков, понадеявшись, что либо дочка проявит несвойственное ей здравомыслие, либо - что было вероятнее - что новости о кончине не дошли больше ни до кого.
Как оказалось - оба предположения были ложными. Перед священным Огнём девица отказала всем троим. Двоюродный племянник старейшины - который спал и видел себя на месте управителя племенем - не смог сдержать победной улыбки, чем и выдал себя. Действовать надо было мгновенно! И старейшина выбрал:
- Велю выдать её замуж за первого встречного!
***
Огонь согласно пыхнул.
Я хмыкнула: ну да, там получалась вполне красивая ситуация... Почти та же, как хотел провернуть басилевс со мной. Девица на выданье, выйти замуж обязана. Женихов она всех отвергла, значит - к ней сможет посвататься любой, и отец будет не вправе жениху отказать... Если только не сватаются два парня одновременно, либо - если отец не назначает жениха по жребию. Первый встречный был идеальным выбором - для того, чтобы не дать взять ее в жены одному конкретному мужчине.
Чародейка согласно кивнула:
- Ага. Но мне тогда это показалось страшной несправедливостью. Хорошо что первым встречным оказался младший сын дружественного нам клана - Ярополк. Нас быстро обвенчали и запихали в дальнюю спальню... Что было большой ошибкой - оттуда я в два счёта сбежала.
К поляне подошел Серый. Он не стал выходить из кустов, только улёгся справа и чуть впереди от меня - видимо, чтобы удобно было и смотреть, и слушать.
- Всю ночь я бежала до Торжища - это, считай, день пути был до него - а утром, как открылись харчевни, стала спрашивать работу.
Рассказ чем дальше, тем больше напоминал одну известную мне сказку. Предание - как любил говорить мой батюшка.
Дама продолжала:
- Работа нашлась в четвёртой по счёту харчевне, и, надо сказать, мне тогда крупно повезло, даже вдвойне: во-первых, на ярмарочные дни работников нанимают всегда заранее, и, во-вторых, держатель харчевни оказался любителем девиц. И ради этого нанял меня за пять медных монеток в день, хотя его подавальщицы и так справлялись с работой... место, сама понимаешь, пользовалось... скажем так - дурной славой.