Девушка испытывала противоречивые чувства. Она уже не боялась. Страх отступил, появилось любопытство и даже радость. Радость, что она может делать что-то, что не могут другие!
Но что будет, если о ее способностях узнают другие? Кира представила себе, как сидит на уроке и вдруг внезапно исчезает, и поморщилась.
В прихожей послышался щелчок звонка и топоток — это пришли отец и Гроза. Кира поспешила стать видимой и высунулась в коридор.
— Привет! Ты дома? — радостно удивился отец. Неожиданно он переменился в лице, заметив следы слез на лице дочери. — Ты плакала? Что случилось? Тебя кто-то обидел?
— Э-э… Нет, — ответила Кира, спешно придумывая отговорку. — М-м-м… По телику шла мелодрама! Так в конце главные герои умирают, вот меня и пробило на слезу.
— Ну что ж ты?.. — наивный Сергей с мягким укором глянул на нее. — Ты была в магазине? Купила все, что нужно?
— Не-а, — ответила Кира. — Там обед. Я историю сделаю и снова пойду.
— Угу, ладно, — кивнул отец, разуваясь. — А я пока сооружу что-нибудь на тему обеда…
Кира поплелась в свою комнату. Раз сказала, что будет делать историю — придется делать. Девушка села на кровать, ковыряя пальцем дырку в пледе. Ее взгляд уткнулся в фотографию мамы.
— Что, не ожидала? — усмехнулась Кира и полезла в рюкзак за учебником истории.
На дом задали скучный и длинный параграф о революции в Италии. Девушка задумчиво листала книгу. Дверь скрипнула — в комнату, смешно сопя, протиснулась Гроза и полезла под кровать спать. Кира давно заметила, что Гроза старается не отходить от Киры ни на шаг. Даже когда хозяйка уходит в школу или просто прогуляться, Гроза скулит, грустно заглядывает в лицо и порывается уйти вместе с Кирой.
Неожиданно глаза девушки наткнулись на картинку в учебнике. Со страницы, испещренной мелкими буквами, на нее смотрел молодой человек. Его можно было охарактеризовать одним словом — «бархатный». Его карие глаза не отрываясь смотрели на Киру, темные зрачки блестели. Спокойное лицо со слегка заостренным подбородком показалось Кире знакомым. Как будто она уже где-то видела этого юношу. Тонкие губы слегка усмехались, но не зло, а как-то светло, таинственно. Густые каштановые волосы вились и красиво рассыпались по плечам.
Кира глянула на название картины — «Портрет юноши. Художник неизвес-тен». Девушка снова вернула глаза на картину, и ей почудилось, что юноша немного переменился в лице. Разве глаза смотрели с таким выражением? А губы? Раньше Кире казалось, что молодой человек усмехается, но теперь он определенно улыбался ей.
Девушка невольно сравнила юношу на портрете с Солохиным. Нет, Славик здесь явно проигрывал. Не было у него такой озорной искры в глазах и такого непоколебимого спокойствия в лице.
* * *В понедельник утром Кира встала неожиданно легко. Сама себе удивившись, девушка направилась на кухню. Ей вспомнился сон, приснившийся ей ночью — тот самый юноша из учебника истории стоял и улыбался ей, вытянув руку в сторону Киры. Над рукой, зависнув в воздухе, висело что-то небольшое, но длинное — то ли карандаш, то ли фломастер. За спиной у молодого человека явственно белел холст, установленный на мольберте.
Задумываться над сновидением Кира не стала. Мало ли что может присниться? Возясь у плиты с омлетом, девушка мельком глянула в окно. Там, во дворе, земля будто пудрой была посыпана. Ага, вот и снег! Давно пора — через считанные дни зима.
Наскоро позавтракав, Кира переоделась и пошла в прихожую. Как обычно, из гардероба (там у нее была спальня), высунулась Гроза и уселась возле Кириных сапог, грустно поскуливая.
Девушка тихонько засмеялась и погладила щенка по холке. Взгляд зацепил отражение в зеркале, и Кире невольно вспомнился вчерашний кошмар с исчезновением и появлением. Интересно, она все еще владеет способностями?
Быстро глянув на запертую дверь зала, где сочно храпел отец, Кира быстро произнесла.
— Хочу стать невидимой!
Не было ни шума, ни вспышки, ни какого-либо постороннего запаха — она просто исчезла и все. Удовлетворенно и даже с улыбкою кивнув, Кира взвалила на плечи рюкзак. Не понимая, куда делась хозяйка, Гроза громко затявкала. Кира шикнула на нее, чтобы она не разбудила отца и вышла из квартиры.
Уже опускаясь на лифте, она вдруг вспомнила выражение морды собаки — торжествующее, вовсе не удивленное.
«Нет, чушь все это! — подумала девушка, выходя на улицу. — Разве собака может удивляться? А торжествовать может?»