Кажется, даже я сам до конца не верил, что получится, однако это произошло. Альбиноска замерла и не двигалась.
— Виктор, — тихо прошипела Телдра, замерев в напряженной позе. — Действуй быстрее. Скоро я отключусь.
В её словах не было нужды. Пока все происходило, я уже рухнул в небытие. Ровно мгновение мне понадобилось, чтобы найти рядом с собой вторую душу — душу человека, в чье тело я попал.
«Прошу тебя, не сопротивляйся! — мысленно вскричал я. — Я хочу сделать то, что спасет жизнь мне и твоему телу!»
Фраза, наверное, звучала глупо, особенно учитывая то, что я собирался сделать. Но в пространстве Душевзора даже такая неуловимая материя, как намерение, имела значение.
Я обратился к огрызку души хозяина тела. Сконцентрировав всю волю, я отнял кусок. Тут же навалилось напряжение, будто я держал в руке что-то невероятно тяжелое.
Не теряя времени, я начал преобразовывать полученный фрагмент, готовя из него то самое изобретенное мной заклинание на основе энергии души.
Занимаясь этим, я одновременно начал возвращаться в реальный мир. Казалось, мое зрение разделилось. Одновременно я увидел и полное безвременья серое пространство Душевзора, и комнату в реальном мире.
Оба мира объединяло одно. В моей руке с фиолетовым свечением фрагмент энергии преобразовывался в нечто, похожее на стрелу.
Замершая альбиноска вздрогнула. Будто вырываясь из цепей, она начала медленное движение. Позади я услышал вскрик Телдры. Похоже, женщина истратила все свои силы и потеряла контроль над Струной Души. И это означало, что настал мой черед действовать.
Ситуация обострилась. Одержимая рванула на меня с такой скоростью, что глаза не смогли уследить за ее силуэтом. Однако это и не требовалось.
Уже имея богатый опыт, альбиноска не атаковала в лоб. Будто игнорируя законы физики, одним рывком она оказалась на потолке, надо мной. А затем, оттолкнувшись, Одержимая в один миг уже оказалась у меня за спиной.
Я даже не шелохнулся. Своим внутренним чутьем я ощущал ее полную Злобы душу ярко, будто маяк в ночи. И я знал, что Одержимая так же знает, где я, несмотря на нескончаемую фантасмагорию иллюзий, мерцающих вокруг нас.
Полыхающая в руке фиолетовая стрела будто сама нашла свою цель. В один миг превратившись в ветвистую молнию, она ударила Одержимую прямо в центр груди.
— А-а-а! — послышался вскрик женщины.
Обернувшись, я увидел, как, покачнувшись, альбиноска упала. Удар осколком души оказался для нее куда страшнее, чем любая магическая атака. Одержимая рухнула на пол и задергалась. Казалось, все было кончено, но для меня — только начиналось.
Первым делом я огляделся. Телдра лежала без сознания. Принц также «поплыл», задетый ее атакой. Мне нужно было, чтобы эти люди увидели как можно меньше, поэтому действовать надо было быстро.
Замерев над Одержимой, я вновь обратился к артефакту. Меня окружила серая хмарь пространства Душевзора. Сейчас мне нужно было погрузить сюда и душу альбиноски. Для этого не требовалось заставлять ее смотреть в артефакт. Стрела души, пронзившая ее эфирное тело, была отличным мостом для выполнения этой задачи.
Несколько секунд, и рядом со мной проявился агонизирующий силуэт Одержимой. В отличие от Крауна, она не была сведуща в дисциплине души, поэтому атака стрелой нанесла ей сокрушительное повреждение, сопротивляться которому она не могла.
Я сконцентрировался. Сейчас мне нужно было использовать осколок, пронзивший ее душу, и сделать кое-что необычное, а может, даже и невероятное.
Я вошел в контакт с осколком. Находящийся в эфирном теле Одержимой, тот каждую секунду приносил ей неимоверные страдания. Однако когда я начал рассеивать его, казалось, по пространству Душевзора пролетел безмолвный вопль.
От интенсивности страданий Злоба начала оседать, пробуждая сознание женщины. Последнее ощущалось в пространстве Душевзора как светлое пятно в залитом чернотой силуэте. А дальше я сделал то, что решило судьбу альбиноски — усилием воли загнал осколок души в это самое незамутненное сознание человека…
Я открыл глаза. В комнате было темно и тихо. Артефакты иллюзий истратили свой заряд. Телдра все так же лежала на полу без сознания. Принц же, замерев, смотрел в одну точку.
Опустив глаза, я посмотрел на альбиноску. Покров Злобы сошел, открыв бледнокожее лицо с чересчур резкими чертами лица. Казалось, его выражение застыло в маске надменного безразличия.
Когда женщина открыла глаза, я напрягся. Однако та ничего не делала.