бесстыдство простительно. Между тем, мы часто, делая то, за что бы надлежало нас наказать, не стыдимся; и тогда как нам, помышляя о таких делах, следовало бы смириться, мы нападаем на бедных: они просят у нас врачевства, а мы прибавляем им ран. Если не хочешь дать, то для чего и бьешь? Если не хочешь оказать милость, то для чего и обижаешь? Но он без того не отойдет? Так поступи, как повелел мудрый: отвещай ему мирная в кротости[884]. Он не по своей воле поступает так бесстыдно. Поистине, нет человека, который бы без всякой нужды захотел сделаться бесстыдным; и хотя бы представляли тысячи доказательств, никогда не поверю, чтобы человек, живущий в изобилии, решился просить милостыню. Итак, никто не уверяй нас в противном. Если и Павел говорит: «аще кто не хощет делати, ниже да яст», — то говорит это нищим, а не нам; нам он говорит напротив: «добро творяще не стужайте». Так мы поступаем и в домашних делах: когда двое ссорятся между собой, отведя каждого в сторону, даем им противоположные советы. Так поступал и Бог, так поступил и Моисей, который так говорил Богу: «аще убо оставиши им грех, остави: аще же ни и мене изглади...»[885]. Итак, не будем жестокосердны, но исполним сказанное Павлом: доброе творяще не стужайте. Исполним сказанное самим Спасителем: всякому просящему у тебя дай[886]; и будите милосерди, якоже Отец ваш[887]. Давая многие другие заповеди, Господь не присовокупил таких слов, а употребил их, говоря только о милостыне. Ничто столько не уподобляет нас Богу, как благотворительность... Не будь жестоким судьей. Хотя бы ты был чист от всех грехов, то и в таком случае законом Божиим запрещено тебе строго судить о чужих проступках. Если фарисей через это погиб, то какое извинение будем иметь мы? Если людям неукоризненной жизни запрещено строго судить проступки других, то тем более грешникам. Итак, не будем жестоки, бесчеловечны, неумолимы, бесчувственны; не будем злее зверя»[888]. Общая принципиальная почва, на которой утверждается св. Иоанн при отстаивании им принципа безразборчивой милостыни, помимо уже указанного долга сострадания к нужде, это — ярко подчеркнутая св. отцом незаконность суда с нашей стороны в отношении просящих. Такой суд не только не является нашей обязанностью, но Бог не дал нам и права судить просящих и это запрещение есть проявление милосердия Божия не только к бедным, но и к подающим милостыню, так как избавляет нас от трудов расследования и опасности ошибиться в иных случаях. «Оказывающий благотворительность, — говорит св. Иоанн, — должен не жизнь бедного исследовать, но помочь бедности и удовлетворить нужде. Одно оправдание у бедного — недостаток и нужда; ничего больше не спрашивай у него; но если он, хотя бы был порочнее всех, нуждается в необходимой пище, то утолим голод его. Так поступать повелел и Христос: «будите, — говорит Он, — подобни Отцу вашему, иже есть на небесех, яко солнце свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя»[889]. Милосердный есть пристань для нуждающихся, а пристань принимает всех потерпевших кораблекрушение и спасает от опасностей; злые ли, или добрые, или кто бы ни были те, которые находятся в опасности — она принимает их в свои объятия. Так и ты, видя человека, подвергшегося на земле кораблекрушению бедности, не ожидай и не требуй отчета, но избавь от несчастья. Для чего ты навлекаешь на себя труды? Бог освободил тебя от всякой заботы и беспокойства. Сколько стали бы многие говорить и негодовать, если бы Бог повелел сперва с точностью разведывать жизнь, разузнавать поведение и поступки каждого, и потом уже подавать милостыню? А теперь мы освобождены от всякого такого затруднения. Для чего же мы сами навлекаем на себя излишние заботы? Иное — судия, иное — податель милостыни. Милостыня потому так и называется, что мы подаем ее и недостойным. Так поступать увещевает и Павел: «доброе же творяще, — говорит он, — да не стужаемси»[890]. Если мы станем расспрашивать и разведывать о недостойных, то и достойные нескоро попадутся нам; а если будем подавать и недостойным, то и достойные, и подобные всем им попадут в наши руки, как и случилось с блаженным Авраамом, который, не расспрашивая и не разведывая о приходящих, сподобился принять некогда и ангелов. Будем же и мы подражать ему, а с ним и потомку его Иову; ибо и этот со всей точностью подражал великодушию предка, и потому говорил: «дверь моя всякому приходящему отверста бе»[891]. Не для такого-то открыта, а для другого затворена, но для всех вообще была открыта. Так, увещеваю, будем делать и мы, ничего не разведывая сверх надлежащего. Достоинство бедного составляет одна нужда; кто бы когда ни пришел к нам с ней, не станем ничего исследовать более; потому что мы подаем не нраву, а человеку и жалеем его не за добродетель, а за несчастье, чтобы и самим нам привлечь на себя великую милость от Господа, чтобы и самим нам недостойным сподобиться Его человеколюбия. Если же мы станем в сослужителях наших отыскивать и исследовать достоинства, то и с нами Бог сделает то же; и, стараясь истребовать отчет от равных нам рабов, сами лишимся Вышнего человеколюбия. Имже бо, говорит Господь, судом судите, судят вам»[892]. «Многие, — говорит св. Иоанн в другой своей беседе, — часто входят в строгие исследования о нуждающихся, расспрашивают об их отечестве, образе жизни, нравах, занятиях и здоровье телесном, делают им упреки и требуют от них множество объяснений касательно их здоровья. Оттого-то многие (из бедных) представляются изувеченными по телу, чтобы видом этого несчастья преклонить нашу жестокость и бесчеловечие.
вернуться
Беседа XXXV на Ев. Матфея, т. VII, стр. 388-393.
вернуться
«О Лазаре», слово II, т. I, стр. 797-798.